Приманка на любовь - [40]

Я вытащила спрятанный в рукаве небольшой, но очень острый нож, и, уже не таясь, в три прыжка оказалась за спиной у негодяя. Он и охнуть не успел, как я уже обхватила одной рукой его шею, а второй – заломила его левый локоть, нажав – для убедительности – на болевую точку. Действовала я быстро и четко, но товарищ оказался не из простых фраеров. Он весьма профессионально попытался высвободиться и, несмотря на боль в левой руке, откинул назад голову и затылком врезал мне по переносице. Искры, несомненно, посыпались бы у меня из глаз, не будь он в капюшоне. Это смягчило удар. Я сморщилась от боли, но устояла на ногах и хватку не ослабила. Наоборот – прижала кончик лезвия к пульсирующей голубой вене на его шее.

– Еще раз рыпнешься – убью! – не кривя душой, грозно прошипела я ему в ухо.

– Это мы еще посмотрим, – сдавленно прохрипел он, демонстрируя чудеса храбрости.

Я не сдержалась от ухмылки. Он, поняв, что я на секунду отвлеклась, ухватил свободной рукой мое запястье и, собрав все силы, резко нагнулся вперед, перекинув меня через спину. Я быстро встала в боевую стойку, приготовившись отразить его выпад, но он повел себя неожиданным образом. Убедившись, что его горлу больше не угрожает нож, он распрямился во весь рост, и попятился, даже не пытаясь скрыть свое лицо, так что я успела запомнить кое-какие детали его внешности. К сожалению, частично его лицо скрывала маска, какие надевают при газовых атаках. Его черные злые глаза буквально обожгли меня ненавистью… На дальнейший анализ времени не осталось: преступник что-то швырнул в мою сторону и метнулся к двери, ведущей в коридор.

Я готова была продекламировать оду собственной сообразительности: перед тем, как напасть на него, я защелкнула вскрытый им замок. Осознав это, он зарычал, словно дикий зверь, попавший в капкан. Предмет, который он швырнул в меня, зашипел, площадку заволокло вонючим туманом… Я переключила внимание на газовую гранату, а тип быстро справился с замком и выскользнул-таки в коридор. Я, как ни хотела того, не могла броситься в погоню: у моих ног растеклась лужа сжиженного газа!

Я быстро сняла кофту, вывернула ее наизнанку и обмотала лицо. Газ разъедал глаза, я почти ничего не видела. Но особой проблемы в этом не было: расположение дверей на нашей лестничной клетке я и так помнила наизусть. Схватив гранату, я кинулась в коридор, дернула фрамугу большого окна и выкинула опасный «подарочек» на улицу. Можно было не беспокоиться об окружающих: под окном был козырек подъезда, а на нем – огромная лужа, оставшаяся после ночного дождя. Оказавшись в ней, граната быстро утратила свои опасные свойства. Я сорвала кофту с лица, но глубоко вдыхать не стала: в коридоре еще чувствовалось присутствие газа. Я вызвала лифт, но он где-то замешкался, судя по звуку, на нижних этажах: не иначе, преступник что-то в нем испортил.

Обо всем этом я думала уже на бегу, я все еще рассчитывала догнать и поймать негодяя. Но слезы здорово мне мешали, в горле першило, дыхание сбивалось, поэтому я не могла преодолевать лестничные проемы с прежней оперативностью. Выбежав во двор, я, увы, заметила только знакомые уже мне очертания седана, блеснувшего на прощание темно-зеленым крылом.

Я поспешила к моим подопечным. Я вспомнила, что до сдачи новой разработки Ромашкину осталось чуть более двух суток. Этим и объясняется возросшая активность злоумышленников. Конечно, надо бы проверить и соглядатая в доме напротив, но я решила поручить это Михаилу, если, конечно, мне не понадобится его помощь в чем-то другом. Вполне можно подключить людей Зоркова. В сложившихся обстоятельствах оставлять Василия одного нельзя ни на минуту.

– Что случилось?! – накинулась на меня с расспросами молодежь, едва я переступила порог тетушкиной квартиры.

– Все то же… – вымученно улыбнулась я. – Но, надеюсь, вместе мы со всем этим справимся. Василий, мне необходимо ваше абсолютное послушание, иначе я просто не смогу вас защитить… – Немного помедлив, я добавила, чтобы предотвратить все возможные возражения: – Вас и Машу, которая также оказалась волей-неволей вовлечена в эту историю.

Услышав имя возлюбленной, Ромашкин сразу как-то обмяк и с нотками вялой покорности в голосе спросил:

– Я понял… Что надо делать?

– В первую очередь, скажи: как обстоят дела с проектом?

– Все практически готово, в принципе, я успеваю к назначенному дню.

– А если раньше? Так, чтобы завершить за сутки?

– А зачем это? – нахмурился программист. Ему явно не нравилось, когда в намеченные им планы вносились «не санкционированные» им коррективы со стороны.

– Сама еще точно не знаю, – честно призналась я, – но я должна обладать всей полнотой информации, чтобы грамотно продумать стратегию твоей дальнейшей защиты.

– Придется пожертвовать сном, но, если это сократит мое, то есть наше, заточение… – поправился он, взглянув посветлевшими глазами в лицо своей девушки, чьи щеки заалели милым румянцем. – Так вот, если вопрос обстоит именно так, тогда я постараюсь!

– Отлично.

– Что-нибудь еще?

– Пока нет.

– Тогда я, пожалуй, поработаю. – Василий направился в комнату.

– А Людмила скоро вернется? – вдруг спросила Мария.