Прикосновение - [39]

Ее небрежное обращение с чайниками и сковородками всех разбудило, и Бисквит засуетился у нее под ногами, ударяя ее тяжелым хвостом по икрам ног. Когда медленно вошел Долтон, она отрезала бекон от большого куска, а у Сэм ми от удивления зевок чуть не застрял в горле. Макензи окинул взглядом растрепанного молодого человека и, узнав его, широко улыбнулся:

— Доброе утро, Сэм.

— Мак, вы видите!

В отличие от своей сестры Сэмми Эймос был в точности таким, каким Долтон нарисовал его в своем воображении: большим, но откровенно ребенком, начиная от взъерошенных волос и до щенячьих глаз. В нем не было ни капли расслабленного тупоумия, которое Долтон помнил в тех, кого недоброжелательно называли «идиотами» недалекие люди из его детского окружения. Сэмми был веселым и сияющим, как новая монета.

— Хм-м! — раздалось самодовольное восклицание. — А кое-кто сомневался в моей способности помочь душевному здоровью.

Долтон бросил быстрый взгляд на Джозефа — это был день сюрпризов.

— Вы индеец.

— Я знаю. А вы, белый человек, обязаны мне. — Вытащив свои старые кости из одеял, Джозеф неторопливо прошел к стулу с высокой спинкой; стоявшему перед плитой.

Первый раз Долтон завтракал с ними за столом. Сэмми едва находил время жевать еду, так как забрасывал Долтона вопросами о вновь вернувшемся зрении. А Долтон не мог удержаться и не перевести взгляд на молчаливую Джуд Эймос, подававшую им завтрак.

Когда-то он наблюдал, как деревянная кукла говорила голосом чревовещателя, и в восхищении смеялся, когда слова, казалось, выходили из подвешенной на петлях челюсти.

Глядя, как Джуд спрашивает, не хочет ли кто-нибудь еще кофе, он вспомнил то давнее представление: голос был знакомым, но он исходил не из тех губ, которые двигались. Во всяком случае, так казалось Долтону. Будучи узником тьмы, он создал лицо, соответствующее этому серьезному голосу и хрипловатому смеху. Он, как скульптор, пользуясь осязательной способностью пальцев, изучил каждую черту и искусно, почти любовно создал то, что, как подсказывало ему сердце, должно было быть там: красивые черты, соответствующие тому, что он знал о женщине. Столкнуться с таким невыразительным лицом оказалось болезненным ударом: Макензи увидел незнакомку, говорившую словами любимого человека, и оплакивал потерю женщины, которой поклонялся в своем воображении.

— Мистер Макензи после завтрака уезжает, — объявила Джуд строгим тоном. — Сэмми, ты выберешь для него хорошую лошадь? Он может оставить ее в платной конюшне в Шайенне.

— Уезжает? — простонал Сэмми. — Мак, вам еще нельзя ехать.

— Боюсь, я должен ехать. Меня ждет работа, за которую мне уже заплатили. Они, должно быть, не могут понять, что со мной случилось.

— Некоторое время Сэмми с печальным, расстроенным видом переваривал это известие.

— Но вы еще вернетесь, чтобы снова навестить нас, правда?

— Я постараюсь. — При этом обещании он встретился со взглядом Джуд и отвел глаза. Она стояла со страдальческим видом, думая, как ему невыносимо смотреть на нее, а он с горечью думал о правде, которую не рассказал ей, о том, что сделало бы его менее чем желанным под этой крышей. Пришло время по-мужски понести заслуженное наказание. — Честно говоря, я не собираюсь в Шайенн. Я направляюсь на здешнее ранчо, в местечко, которое называется Свитграсс. Вы укажете мне дорогу туда?

— Вы работаете на Патрика Джемисона? — Джуд окаменела.

— Да, мадам, он тот, кто нанял меня. — Не донеся чашку кофе до рта, Долтон замер, почувствовав, как внезапно изменилось все, что он узнал и полюбил на станции «Эймос». Он вдруг стал чужаком, непрошеным гостем.

— О, вам не составит труда разыскать его, — затараторил Сэмми, совершенно не замечая мрачной атмосферы, возникшей при этом за столом. — Его ранчо самое огромное и богатое в здешних местах. Поезжайте прямо по дороге, и вы не пропустите его. Вы собираетесь пасти коров для мистера Джемисона?

— Нет, Сэмми, — мягко объяснила Джуд, — у мистера Макензи другая профессия, он не собирается работать в седле. Он делает свою работу под прицелом оружия.

Сэмми нахмурился, явно ничего не понимая, но, прежде чем он успел еще что-нибудь спросить, Джуд поторопила его:

— Иди приготовь лошадь для мистера Макензи.

— Д-да, — проворчал он, встав из-за стола и бросив Долтону взгляд, подобный тому, который был у Бисквита, когда пес просил остатки еды. Когда он, волоча ноги, вышел, старый пес жалобно заскулил, разрываясь между столом, полным так-требующих-чистоты-тарелок, и любимым хозяином. В конце концов победила преданность, и он бросился вслед за Сэмми.

— Вы ни разу не упомянули, что вам платит Джемисон, — полным осуждения тоном обронила Джуд и начала собирать посуду, не дождавшись, пока Долтон доест то, что лежало перед ним на тарелке.

— А если бы я сказал об этом, разве меня не вышвырнули бы на крыльцо под дождь в первую же ночь?

— Нет, разумеется, нет, — пробормотала Джуд, хотя посмотрела на него так, словно ответ был «да». — Те, кто приезжал прошедшей ночью, были людьми Джемисона. Если бы я знала, что вы собираетесь работать с ними — или я должна сказать, руководить ими? — я бы представила вас. Надеюсь, вы не подвели вашего работодателя тем, что прогнали их отсюда, взяв на мушку.