Прикосновение чужого - [56]

— Они… вроде как космические евреи, — отчаянно простонала я и увидела, как мама в отчаянии закрыла лицо руками.

Но это сработало. Папины глаза вылезли на лоб.

— Думаешь, они едят кошерную пищу?

— Сол!

— Просто спросил.

— Сол, ради Бога, никто здесь не соблюдает кашрут!

— И он прошел обрезание? — это уже мне с общим научным интересом. Папа почти засиял почти каждой порой.

— Папа!

— Ну, так да?

— Да, потому что это помогает нам соответствовать обществу людей, — сказал Мартини.

Я подняла голову и увидела его, прислонившегося к двери. Он уже облачился в стандартный костюм от Армани, но теперь я знала, что находится по ней. В костюме он выглядел великолепно, но мне хотелось сорвать их. Правда, не перед родителями.

— Так что вы хотите узнать про мои отношения с вашей дочерью? Я уже поделился своими намерениями с вашей любимой женой.

— И чем же ты с ней поделился? — поинтересовался папа.

Я вздрогнула в ожидании ответа Мартини и папиной на него реакции.

— Я хочу на ней жениться и завести много детей. Да, и я захотел этого с первой минуты, как увидел ее.

Папа выглядел настолько довольным, что я вдруг задумалась, нет ли здесь какого подвоха.

— О, это прекрасно. Обвенчаетесь в церкви?

— Не совсем, — Мартини покачал головой. — Мы все исповедуем нашу религию, хотя, — быстро добавил он, — с иудео-христианской религией они похожи.

— В тонкостях мы разберемся позже, — мама поднялась с дивана. — Думаю, сейчас у Китти есть более актуальные проблемы.

— Согласен, — кивнул Мартини. — Готова отправиться в столовую и на поиски Пола?

— Абсолютно, — вскочила я.

— О, мне нужно обмолвиться с Китти парой слов, — сказала мама. — Почему бы тебе не проводить в столовую Сола, Джефф? Кристофер мне ее уже показывал, так что я смогу отвести туда Китти.

Мартини подозрительно посмотрел на маму и кивнул.

— Звучит хорошо, — потом посмотрел на меня и добавил: — Увидимся через пару минут.

После чего вместе с папой вышел из комнаты. Я могла сказать, что он чем-то обеспокоен, потому что обеспокоена была я, а он чувствовал мое настроение.

Как только мужчины ушли, мама закрыла дверь, развернулась и скрестила руки на груди.

— Не хочешь объяснить, почему ты не слушаешь меня?

Я плюхнулась обратно на диван. Похоже, в ближайшие пару минут мы из комнаты не выйдем.

— Я не говорила, что выхожу за него замуж. Мартини лишь повторил папе то, что говорил тебе.

Мама вхдохнула.

— У тебя было время, чтобы подумать, что происходит между тобой и Кристофером?

— Нет. Слушай, мы можем обменяться друг с другом парой предложений, не ругаясь. Я рада, что ты считаешь его замечательным, но оглянись вокруг. Я уверена на девяносто девять процентов, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Хорошо, — мама присела рядом, — я не собираюсь настаивать, хотя скажу честно — я обескуражена твоим выбором. Думаю, ты подсознательно берешь то, что у нас с отцом отсутствует, так что я согласна выслушать все, чтобы понять, что происходит на самом деле. Уверена, от этого будет зависеть наша жизнь.

Она обняла меня за плечи.

— Я знаю, ты думаешь, что я не люблю Джеффа, и веришь, что его внутренний мир намного больше, чем он нам показывает. Я права?

Я кивнула.

— Он пришел, чтобы позаботиться обо мне, мама. Я была сильно напугана… — я должна была остановиться, чтобы забыть, иначе ночной кошмар снова захватит меня. — И ты сама знаешь, что он сразу привлек меня, как только я его увидела.

— Кого бы он не привлек? — засмеялась мама.

— Ну, к примеру, твоих новых подруг до гроба, — я рассказала ей о Клаудии и Лоррейн. — Странно это. Я думала, что центаврийцам должно быть лучше здесь, но они ищут человеческих мужчин и женщин, которым смогут понравиться. А женщины вовсе хотят наших гениев, независимо от их внешности, так что мужчинам здесь нечего делать, иначе они чувствуют себя привлекательными кретинами.

— У них довольно строгие правила в вопросе человеческо-инопланетного брака, — тихо сказала мама. — Кристофер мне об этом рассказал. Это одна из причин, почему он расстроился из-за Джеффа — вероятность, что вам будет позволено жениться, весьма мала.

Глава 24

Я не рассматривала всерьез вопрос о вступлении в брак с Мартини, пока мама не сказала, что никто не позволит нам этого сделать. Тогда внутри восстала та моя часть, что двадцать лет назад читала Бетти Фридан и расклеивала по стенам своей комнаты плакаты с Сьюзен Б. Энтони.

— Это наш выбор, а не чей-то.

— У евреев с этим вопросом все намного серьезнее, чем ты думаешь, — терпеливо сказала мама. — А у таких ортодоксальных космических евреев еще сложнее.

— Я в курсе, что у вас с папой были проблемы перед свадьбой…

— И только тот факт, что я работала на Моссад и спасла ему жизнь, позволила его родителям принять меня. Твой отец, его братья и сестры восстали против строгого мировоззрения родителей, но у них была поддержка остального мира. У центаврицев этого нет. К примеру, Джефф не может обратиться для медицинской помощи ни к кому, кроме своих же центаврийцев, если он не хочет стать подопытной игрушкой для людей. По той же причине ты не сможешь водить своих детей в школу. При первом же обязательном медицинском обследовании обнаружится, что в их генах есть что-то другое, и твои дети для земных ученых навсегда станут теми же подопытными кроликами.