Приколист - [24]

Клим изо всех сил принялся изгонять робость из своей души, отчаянно убеждая себя в том, что он тоже писатель и взрастает на том же поле, где когда-то выросла и поднялась над народами замечательная Элеонора Фу. Уснул он в тот момент, когда это убеждение начало прочно обосновываться в его голове, и приснилось ему, как звездная писательница ведет его за руку на высокую гору по узкому живому коридору и им рукоплещут Толстой, Чехов, Бунин, Гоголь, Тургенев, Достоевский и другие бородатые и бритые мужи, ни лиц, ни фамилий которых Клим не знал.

Проснулся Клим с гордым осознанием своей причастности к некоему могущественному обществу избранных. Сон не выходил из его головы. Ему казалось, что он до сих пор чувствует теплую и мягкую ладонь Элеоноры Фу, которая вела его по склону вверх. Именно этот склон более всего запал в душу Климу. «Это была моя жизнь, – думал он, сосредоточенно полируя щеткой зубы. – И я должен выбрать, куда идти. Вверх или вниз…» Клим настолько погрузился в размышления о направлении движения, что невольно стал двигать щетку вверх-вниз. Конечно, вверх, к сияющей вершине славы! Туда, где восседает маститая писательница, знающая ответ на любой, самый животрепещущий вопрос жизни.

Кабана в своем номере не было, дежурная по этажу сообщила, что он вообще не ночевал. «Буду штрафовать!» – решил Клим и, едва переступив порог гостиницы, налетел на поцелуй Тани.

– В областном издательстве вышла ваша книжка! – радостно сообщила она. – В редакцию привезли несколько экземпляров! Как я мечтаю, чтобы вы мне ее подписали! Михалыч говорит, что успех необыкновенный. Весь тираж уже разошелся!

Она едва поспевала за Климом, в необыкновенном возбуждении пересказывая ему в мельчайших деталях хронологию сегодняшнего замечательного утра. Клим тоже был взволнован, первая книга на шаг приближала его к сияющей вершине. Она стала пропуском на гору славы, мандатом писательской квалификации. Но он старался не выказывать своего восторга, ибо маститому писателю претит ликовать от такого рутинного пустяка, как выход в свет очередного литературного шедевра.

– Привет живому классику! – поздоровался Иван Михалыч, когда Клим в сопровождении Тани вошел в кабинет.

Редактор не стал по своему обыкновению выходить из-за стола с протянутой рукой. Вместо этого Иван Михалыч поднес к своему лицу маленький, изящный, никелированный фотоаппарат и предупредил:

– Замрите! Сейчас будет фокус-покус.

Беззвучно сработала фотовспышка. Ослепленные, Клим и Таня еще некоторое время неподвижно стояли в дверях.

– А теперь делаем вот что, – с таинственным видом произнес редактор, соединяя фотоаппарат с ноутбуком тоненьким проводочком и щелкая по клавиатуре. – Раз, два, три… Клим на экране замри!

Он развернул ноутбук, и Клим увидел на мониторе цветную фотографию: в дверном проеме стоит он с раскрытым ртом и необыкновенно глупым лицом, а из-за его спины выглядывает Таня.

– Здорово, правда? – Редактор потребовал оценить фокус. – Две секунды – и готово. Не надо ни пленки, ни фотобумаги. – Он бережно взял в руки фотоаппарат и стал любоваться им. – Цифровой! Последнее слово науки и техники. Давно мечтал купить себе такой.

– Дорого стоит? – поинтересовался Клим, но редактор вроде как вопроса не услышал.

– А теперь с фотографией можно делать разные смешные штучки, – продолжал он и стал крутить шарик на панели ноутбука. – Можно, например, сделать тебя негром… Или вот так изменить фейс…

Иван Михалыч несколько раз ткнул пальцем в клавиатуру, и вдруг с лицом Клима на фотографии стало происходить что-то ужасное: оно начало медленно вытягиваться вперед, будто нос и губы оказались захваченными могучим пылесосом, затем стал деформироваться череп, будто он был вылеплен из теста, и в конце концов Клим превратился в какого-то омерзительного монстра, напоминающего гибрида человека и слона.

– Правда смешно? – весело спросил редактор.

– А можно книжку свою посмотреть? – спросил Клим.

– А разве я тебе ее еще не показывал? – удивился редактор, с заметным сожалением отрываясь от ноутбука. – Сейчас, сейчас…

Он выдвинул ящик стола и стал копаться в бумагах.

– Все раздал, – бормотал он. – Прямо с руками отрывали… Ага, вот! Последний экземпляр!

Он отряхнул от сахарных крошек брошюру в темно-синем картонном переплете и кинул на стол. Клим взял ее, изо всех сдерживая проявление эмоций. На лицевой стороне обложки крупно было написано: «Клим Нелипов. Градусник. Роман». На тыльной была помещена краткая биография: «Необыкновенно талантливый писатель Клим Нелипов обладает поистине божественным даром. Однажды он гулял по лесу, и в него попала молния. Трое суток пролежал молодой гений без сознания, а когда очнулся, то почувствовал неудержимые позывы к литературному труду…» «Неудержимые позывы к мочеиспусканию», – по-своему переиначил строку из биографии Клим и еще подумал, что следующий роман надо будет назвать по-другому, чтобы сразу чувствовалась крепкая рука мастера. Ему остро захотелось узнать, какие заголовки придумывает для своих романов Элеонора Фу.

– И как ты это делаешь? – произнес Иван Михалыч, любовно сдувая с фотоаппарата невидимую пыль и пряча его в футляр. – Может, и мне начать такие романы писать? Кстати, очередной отрывок принес?