Приключения знаменитых первопроходцев. Океания - [66]

Губернатор острова дон Мединилья-и-Пинеда очень радушно принял членов экспедиции. Корвет простоял в бухте до 5 июня, и все это время ученые и офицеры занимались гидрографическими работами и вели астрономические наблюдения, а также занимались изучением геологии побережья. Все больные были помещены на суше в госпиталь, построенный по образцу и подобию местных жилищ, в очень здоровом месте, где воздух был даже целебным. Здесь вместе с превосходным уходом они получили свежие продукты, столь необходимые для их быстрого выздоровления.

Повседневная жизнь, наполненная научной работой, прерывалась роскошными празднествами, которые любезный губернатор и местные власти устраивали в честь гостей, желая их развлечь.

По поводу туземцев, которые в то время, похоже, уже вымирали (и это было заметно), Фрейсине сообщил кое-какие любопытные факты, касающиеся их нравов:

«Жители Марианских островов были разделены на три класса: 1) люди благородного происхождения, 2) люди, так сказать, полублагородные, 3) плебеи. Последние, кажется, относятся к другому народу, чем представители двух других кланов, и отличаются более низким ростом. Они не могут никогда возвыситься до высшей касты, и им запрещено заниматься мореплаванием.

В составе каждой из этих резко разграниченных групп имелись также колдуньи, жрицы, целительницы, занимавшиеся лечением какой-нибудь одной болезни.

Профессия строителя пирог была привилегией людей благородного происхождения, местной знати, точно так же как когда-то в стародавние времена у нас во Франции правом выдувать стекло обладали лишь дворяне. Туземцы благородного происхождения разрешают только полублагородным помогать им в этой работе, имеющей для них чрезвычайно важное значение и являющейся самой ценной из привилегий, так как она вызывает всеобщую зависть».

Уже более двух месяцев «Урания» стояла на якоре и была готова к отплытию. Капитан и офицеры делали прощальные визиты, выражая любезным хозяевам искреннюю признательность за воистину братский прием. Губернатор не только не хотел слышать о благодарности за заботу и внимание, которыми он постоянно окружал французов в течение всего срока стоянки, но отказался, как воистину благородный человек, принять плату за поставки, произведенные им для пополнения запасов корвета. Более того, в трогательном послании, адресованном капитану «Урании», он извинялся за недостаток съестных припасов, обусловленный тем, что в течение шести месяцев страшная засуха опустошила Гуам и помешала ему снабдить дорогих гостей так, как ему хотелось бы.

Вот как описывал сцену прощания сам Фрейсине:

«С глубокой печалью прощались мы с этим любезным человеком, осыпавшим нас столь многочисленными знаками благорасположения. Я был слишком взволнован, чтобы выразить ему чувства, переполнявшие мое сердце и душу. Но слезы, блестевшие на моих ресницах, должны были стать для него гораздо более ярким свидетельством того, какое волнение и какую грусть я испытывал, чем самые возвышенные слова».

С 5 по 16 июня «Урания» продолжала идти вдоль Марианских островов, а затем Фрейсине, желавший побыстрее добраться до Гавайев, воспользовался попутным ветром, давшим ему возможность достичь более северных широт, где он мог рассчитывать на благоприятные ветры.

Шестого августа корвет обогнул южную оконечность острова Гавайи, чтобы пройти к западному берегу, где Фрейсине надеялся найти удобную и безопасную якорную стоянку. На море установился полный штиль, и к корвету устремились пироги, в которых сидели представители обоих полов, причем женщин было гораздо больше, чем мужчин, так как для местных красавиц заход корабля в бухту — большая удача. Но капитан, желавший соблюсти правила приличия, к чему его обязывало присутствие его собственной жены, запретил туземцам подниматься на борт.

Первое, что услышал Фрейсине, еще до того как «Урания» стала на якорь, было известие о смерти Камехамехи, могущественного создателя Гавайского государства. Король умер, и наследником стал его сын, молодой Рио-Рио, что, впрочем, было вполне естественно.

Поднялся легкий приятный ветерок, и капитан приказал двигаться на север, к заливу Какокуа. Он уже собирался скомандовать бросить якорь, когда показалась очень красивая пирога, в которой восседал правитель острова, принц Конакини, более известный под именем Джона Адамса, как его нарекли в детстве. Это был молодой гигант в возрасте двадцати семи — двадцати восьми лет, и его образованность очень удивила Фрейсине. Он осведомился, каким путем следовала «Урания»: вокруг мыса Горн или вокруг мыса Доброй Надежды. Конакини также с большой озабоченностью спрашивал, что слышно о Наполеоне, который, как ему было прекрасно известно, находился на острове Святой Елены.

Джон Адамс сообщил капитану «Урании» также о том, что молодой король покинул Куакакону, резиденцию своего отца, и разместился со двором в деревне Кохайхай. При восшествии на престол молодого монарха мир не был нарушен, но многие вожди заявили о своих претензиях на самостоятельность, поэтому приходилось опасаться, что в скором времени начнутся военные действия.