Приключения во дворе - [7]
— Не сможем, — хмуро сказал Миша.
— Так что большое вам спасибо, и, честное слово, если что-нибудь нам понадобится, мы обратимся и к вам, Мария Степановна, и к вам, Мария Ивановна, и к вам, Мария Семёновна.
Женщины страшно разволновались и стали доказывать, что так нельзя, так не полагается, в таких случаях надо принимать помощь. Но Анюта твёрдо стояла на своём.
Наконец Мария Ивановна и Мария Семёновна решили сейчас же ехать в больницу к Клавдии Алексеевне, взяв с Анюты слово в случае малейшей нужды обращаться за помощью, надавав десятки указаний, где, когда и кого искать.
Закрыв за ними дверь, Анюта сказала:
— Слушай, Миша. Мы теперь будем жить одни, но всё должно быть так, как при маме. Я старшая и поэтому буду хозяйкой. И не думай, что тебе будет больше воли, потому что мама лежит в больнице. Я за тебя отвечаю и никакого баловства не допущу. И хлопот у тебя будет больше, чем раньше. Справишься?
— Справлюсь, — хмуро ответил Миша.
Глава четвёртая. Вмешивается Катя
Первая педеля прошла очень хорошо.
Утром Анюта и Миша отправлялись по магазинам, покупали хлеб, молоко, продукты, потом приходили домой, собирали передачу для матери и ехали в больницу. Каждый день от них принимали записки, но ответ они получали на словах, писать мать не могла. Она передавала, что чувствует себя хорошо, надеется скоро поправиться, и чтобы они не волновались. Сестра в справочном бюро тоже говорила, что состояние удовлетворительное и температура нормальная.
В четверг и воскресенье были приёмные дни.
Когда они пришли в воскресенье, мать была ещё олень слаба, она лежала по-прежнему вся закутанная в одеяло по самую шею. Она не хотела, чтобы дети видели её забинтованные руки и сплошь перебинтованную грудь. И говорила она по-прежнему тихо, почти шёпотом.
— Не надо мне носить столько, — сказала она после того, как расспросила, что делается дома и как ведёт себя Миша. — Много мне есть нельзя, да и не хочется. Все продукты лежат в холодильнике без толку.
Не такой уж длинной была эта фраза, но Клавдия Алексеевна устала, сказав её, и долго молчала. Анюта и Миша сидели вдвоём на одном табурете и смотрели на мать испуганными глазами. Их пугало и бледное лицо, и тихий голос матери, и то, что она так быстро устаёт. Потом Клавдия Алексеевна сказала ещё:
— Дай мне слово, Миша, что будешь сестру слушаться.
Миша молча кивнул головой, но Клавдии Алексеевне показалось этого мало.
— Дай мне честное слово, — сказала она.
Миша произнёс испуганным шёпотом:
— Даю честное слово, что буду слушаться Анюту.
Клавдия Алексеевна еле заметно кивнула головой и закрыла глаза.
Тут вошла старшая сестра и велела детям уходить, не утомлять мать.
А в четверг больная чувствовала себя уже гораздо лучше. Она улыбнулась, когда дети вошли, и голос у неё был гораздо громче и веселей. Анюта и Миша просидели у неё около часу. Клавдия Алексеевна заставила Анюту рассказать по очереди про каждый день, как они его провели с утра и до вечера. Что они ели на завтрак, на обед и на ужин. Когда они легли спать и когда встали. Где они гуляли, что Миша читал, сколько у него осталось чистых рубашек. Словом, разговору хватило почти на час. Потом Клавдия Алексеевна сказала:
— Ты, Анюта, отцу напиши. Не обязательно сегодня, можешь завтра или послезавтра, как выберешь часик свободный. Напиши, будто бы я дома, но ошпарила правую руку и не могу писать сама. Часть будто бы я тебе диктую, а часть будто ты от себя пишешь. Сумеешь придумать, чтобы отец поверил?
— Постараюсь, — сказала Анюта, потом подумала и добавила: — Да нет, конечно, сумею.
Впрочем, и на этот раз им не разрешили сидеть до конца приёмного времени. Снова вошла сестра и отправила их, сказав, что хотя Клавдии Алексеевне и лучше, всё же её утомлять нельзя.
Каждый день забегала снизу Мария Степановна. Она тоже требовала от Анюты подробнейшего отчёта, что они делали и что ели. Она варила им суп на два или на три дня, жарила картошку и котлеты. Анюте приходилось только разогревать обед и кипятить чайник. Ей было очень неловко, и она уговаривала Марию Степановну, что отлично справится и сама, что она умеет и варить и жарить, но Мария Степановна была женщина с характером, держалась по всем вопросам твёрдых взглядов, и разубедить её было невозможно. Еле Анюта добилась того, что в магазин-то они будут ходить сами, да и на это Мария Степановна согласилась с трудом.
В магазине они и встретили Валю.
Анюта увидела его первая. Ей совсем не хотелось встречаться с ним и разговаривать. Она схватила Мишу за руку. Миша сперва испугался, но она глазами показала ему на Валю, и он сразу всё понял. Ему тоже не хотелось видеться с сыном человека, так изувечившего их мать.
Валя стоял в очереди в колбасном отделе. Анюта и Миша пошли в молочный. Краем глаза они следили за сыном своего врага. Они не хотели встречаться с Валей. Но Валя, сложив продукты в авоську, вдруг увидел Анюту и Мишу, страшно растерялся, остановился и молча стоял, не зная, здороваться или нет и ответят ли ему на поклон. Он стоял и не решался уйти, а молчать становилось уже неудобно.
— Ну, как ты? — спросила Анюта, просто чтобы не молчать больше.
