Приключения вертихвостки - [6]

— Чай, кофе? — спросила я. Он молча разглядывал меня и, словно не услышав моего вопроса, сказал негромко, вроде бы как самому себе:

— Да, я понимаю Александра Владимировича. М-да. — И только после этого он взглянул мне в глаза и ответил: — Кофе, пожалуйста. Без сахара — у меня диабет.

Он расположился за столом так, словно бы находился у себя в конторе. Разложив на кухонном столе стопку бумаг, он наконец угомонился и объявил:

— Давайте знакомиться. Как я вам уже сообщил, меня зовут Давид Семенович. Я — ближайший друг и душеприказчик Александра Владимировича Навроцкого, известного вам как Сашок, — человечек усмехнулся. — Ах, старый шалун, до последнего дня остался настоящим мужиком. — Человечек пожевал губами и снова стал серьезным. — Но это сейчас не имеет значения. Итак, я не только являюсь старинным другом означенного выше человека, но я еще по совместительству нотариус, — и он многозначительно посмотрел на меня из-под позолоченных очков. Я молчала и ждала, что произойдет дальше. — Прошу прощения за поздний визит, но дело, по которому я вас сегодня побеспокоил, должно быть закончено именно этим числом, а днем у меня, к сожалению, была масса клиентов в моей нотариальной конторе. Так что, еще раз прошу простить, — человечек высказал мне это все совершенно нейтральным тоном, так, словно бы читал цены в каталоге одежды, которая вовсе его не интересовала. Поэтому его извинения я пропустила мимо ушей и нетерпеливо заерзала на стуле, все еще недоумевая, что ему от меня надо. Заметив это, человечек наконец перешел к делу: — Незадолго до своей кончины Александр Владимирович оставил несколько распоряжений, которые касаются вас, уважаемая Зинаида Иосифовна, — здесь человечек снова многозначительно глянул на меня и, выдержав солидную паузу, перешел, наконец, к делу. — Мой друг, будучи в здравом уме и твердой памяти, обязал меня сообщить вам ровно через один месяц после его смерти, день в день, следующие факты и обстоятельства. — Нотариус торжественно взял в руки самый верхний лист бумаги, стопку которой он столь тщательно разложил на столе, и, голосом глашатая, читающего царский указ, произнес: — Я, Александр Владимирович Навроцкий настоящим завещаю Зинаиде Иосифовне Воронцовой все мое движимое и недвижимое имущество, которое состоит из… — И тут нотариус огласил длиннющий список, который я уже где-то слышала. Слушая этого кругленького напомаженного человечка, я вдруг поймала себя на мысли, что просто наблюдаю за происходящим, не принимая в нем никакого посильного участия. Я словно бы смотрела какой-то фильм, события которого разворачивались вокруг меня, никак меня не касаясь и не задевая. Но постепенно мой мозг стал включаться в эту навязанную мне извне игру, и я начала осознавать, что это не кино и не игра. А все, что сейчас происходит со мной и вокруг меня — это самая настоящая действительность. Мало того, я в этой действительности постепенно превращаюсь в главную героиню. И в моем мозгу вдруг всплыл один из вечеров, когда Сашок взволнованно и торжественно вот почти таким же голосом, как сейчас и этот забавный человечек, перечислял мне все свои неисчислимые богатства. Я продолжала сидеть напротив неожиданно свалившегося мне на голову нотариуса, глупо улыбалась и качала в такт его словам головой, словно китайский болванчик. Но теперь я его почти не слышала. Воспоминания яркими картинками, словно в мультяшном комиксе, крутились у меня перед глазами. Внезапно и совсем невпопад я вдруг очнулась и, бесцеремонно прервав речь моего вечернего гостя, спросила:

— Послушайте, а откуда у Сашка, ой, простите, у Александра Владимировича, все это? Он вообще кто, вернее, кем он был?

Мой вопрос прозвучал так нелепо, что мой визави остолбенел и теперь смотрел на меня, как на чудо-юдо из детской сказки. Наконец, вдоволь насмотревшись, он вздохнул и, не скрывая иронии, произнес:

— Чудны твои дела, господи! Так вы, моя дорогая, даже не знаете, кем был Александр Владимирович?

Я искренне призналась:

— Не-а. Мы как-то об этом никогда не разговаривали.

— М-да-а-а, — задумчиво протянул мой собеседник, снова разглядывая меня и сочувственно кивая головой. — Неожиданный пассаж. Ну да ладно. Могу вам сообщить, что Александр Владимирович занимал весьма важный государственный пост, и его уход в мир иной стал для нашего государства большой и невосполнимой потерей.

Теперь пришла моя очередь удивляться.

— Чё, правда? — мои глаза, наверное, были больше кофейных блюдец, стоявших на кухонном столе. — Никогда бы не подумала! — искренне поделилась я с нотариусом своим впечатлением от личности Сашка. — Он всегда был такой забавный, веселый. И совсем не похож на тех, что в телевизоре. Там все какие-то пришибленные, важные.

Нотариус выслушал меня с легкой улыбкой, блуждавшей скорее у него в глазах, а не на губах.

— А вы предполагали, что он должен был всегда оставаться ребячливым козликом? Даже когда он занимался решением важных государственных проблем? — Его ирония была очевидна даже мне. Я смутилась.

— Нет, я не это имела в виду. Просто, я никогда не сталкивалась с ним в этой другой его жизни. — Моя откровенность, видимо, пришлась по душе моему собеседнику. Его взгляд потеплел.