Приключения в мире «Готики» - [19]

— Столько мяса я не унесу! — почесал за ухом ваш покорный слуга, — но варианты стоило бы рассмотреть. Там пещерка, а в пещерке может оказаться и сундучок-другой с бесхозным барахлишком. Проклятые крысокроты!

В разочаровании я посрывал грибы и уселся на валун. Животные, похожие на трех упитанных поросят (вид со стороны филейной части — загляденье), паслись в свое удовольствие, не отходя далеко. Я даже решил пожертвовать одним грибом, которых у меня было уже штук пять. Оторвав шляпку от ножки, я приблизился к крысокротам метров на двадцать поближе. Двое из них передними половинами были в пещере, а вот оставшийся меня заметил. С недовольным ворчанием он перестал рыть землю и уставился на меня.

— Рох-рох! — хрюкнул я, бросая в него грибной ножкой, — захады, дарагой, на шашлык!

Крысокрот подумал и лениво затрусил в мою сторону. Меч со свистом покинул ножны и отделил бедной твари башку от туловища, прежде чем моя кровь успела насытиться адреналином. Мой новый меч мне понравился. Можно было попробовать атаковать оставшихся хищников, если так можно назвать животных, промышляющих исключительно корешками, грибами и ягодами.

— Так будет со всеми, кто покусится! — с пафосом произнес я, но тут же снова встал в боевую стойку.

Из пещеры выскочили приятели покойника и не раздумывая кинулись на меня. Крысокрот — тварь упрямая, решил я, но теперь у меня был хороший клинок, а не поддельный нож Тома Сойера. Одному из них все же удалось прокусить мой сапог и впиться зубами мне в лодыжку, но второго я сразил походя. После чего элегантным движением достал и первого. Хромая на правую ногу, я обошел место битвы и заглянул в пещеру. Да! Облом-батюшка. Вместо предполагаемых сундучков с рыжьем обнаружилось два куста с какой-то травой и закоченевший труп стражника. Траву сразу же определил в рюкзак, куда свалил и кучу разномастных грибов, росших у пещеры. Парочку из них пришлось сжевать — организм требовал лекарства. После того, как боль в ноге утихла, и ляжка перестала кровоточить, я подошел к трупу.

— Ох и нелегка ты, жизнь мародерская! — сплюнул я, обшарив тело.

Ничерта у него не было, только здоровенный голыш причудливой формы, что болтался на цепи собачьих размеров. Цепь, конечно же, висела на шее. Приглядевшись, я увидал на тыльной стороне голыша надпись «Нек».

— Во, бля! — выругался я, — его Флетчер по всему Старому Лагерю разыскивает, а он тут лежит, холодный! Что мне теперь Флетчеру брехать-то?

Насвистывая попурри из похоронного марша, марша Мендельсона и туша я отправился обратно — в лагерь. Конечно, я стал обладателем дюжины грибов, но лучше бы мне посчастливилось найти что-то получше. Например, философский камень. Или кирпич, на худой конец. А тут так храбро сражался, и нулевой результат!

— Эй! — окликнул меня стражник у ворот, — чего-то я тебя тут раньче не видел.

— Дык потому, что я раньше здесь не ходил! — развел руками я, — я, типа, новенький.

— Ну, мотри у меня! — прогугнявил стражник, — ячеры и падальчики шутковать не будут.

Парня определенно мучили полипы. Но я, вот беда, совершенно не помнил технологию их удаления. По-моему, удалялись они обычным скальпелем под местную анестезию, но какой местный идиот позволит лезть к нему в нос с ножом! Да и знахарем я здесь вовсе не хотел прослыть: сразу же сбегутся с экземой, грыжами и геморроем — лечи, однако! А какой из меня доктор? Три раза в армии помогал инструменты пьяному майору-хирургу держать. Пока он закуску нарезал…

— Нет! Дохтуром я быть не хочу!

С этими словами я вручил Снафу пять адских грибов и три куска мяса, содранные с добытых жуков.

— Чего? — не понял толстяк.

— Да тут у одного парня с хоботом проблемы, — неопределенно пожал плечами я, — гундосит, словно имиджмейкер Карла Великого.

— У тебя все в порядке? — спросил Снаф, — ты чего-то херовато выглядишь. Ладно, подставляй котелок — наложу пока кашки, а вот вечером милости просим на рагу!

— Обязательно приду! — пообещал я, — в один момент уничтожая рисовую кашу, сдобренную жиром крысокрота.

Перекусив, мне пришло в голову обойти те места во Внешнем Кольце, где я еще не бывал. Поэтому я направился против часовой стрелки, туда, где у стен плескалось небольшое озерцо. Кивнув Диего и Торусу, я прошел дальше и взобрался на бугор. Там стоял задумчивый мужик с карандашом за ухом.

— Здорово! — поприветствовал я его, — описываешь смену караула у Боровицких ворот?

— Я — Грэхем! — буркнул мужчина.

Ага! Так это тот самый картограф, у которого Ретфорд мечтает спереть карту! А Диего велел мне взять у него план пути к Старой шахте.

— Диего прислал меня! — сказал я многозначительно, — мне позарез необходимо добраться до Старой шахты.

— Никаких проблем! — в тон мне ответил Грэхем, — за тридцать кусков руды я нарисую тебе такой план, что только курить нельзя!

— Погоди! Диего сказал, что ты дашь мне план, а не продашь!

— Или он перепутал, или ты неправильно понял! — возразил картограф, — тридцать кусков — это дружеская цена. Обычно я за эту хрень беру пятьдесят. Так что, рисовать план?

— Чуть позже, — ответил я, — пока пройду, прогуляюсь. Может, кто-то кошель потерял с тридцатью кусками руды…