Приключения Тома Сойера - [73]

Ну и так далее, и тому подобное. Тайну об участии Гека в событиях той ночи он обнародовал самым драматическим образом, на что и всегда был большим мастером, однако удивление, которое она вызвала, было по преимуществу поддельным и выражалось не так шумно и многоречиво, как то могло бы произойти в обстоятельствах более счастливых. Впрочем, вдова довольно умело изобразила изумление и осыпала Гека такими хвалами и выражениями благодарности, что он едва не забыл и о почти нестерпимых неудобствах, которые доставлял ему новый костюм, и о совершенно нестерпимых, кои испытывал он, став предметом всеобщего внимания и всеобщих восторгов.

Затем вдова объявила, что собирается приютить Гека под своей крышей и дать ему образование, а когда у нее появятся свободные деньги, она поможет Геку начать какое-нибудь скромное собственное дело. Такого шанса Том упустить не мог. И потому сказал:

— А Гек в этом не нуждается. Он и сам богат.

Одна только благовоспитанность помешала гостям встретить милую шутку Тома одобрительным смехом, которого она более чем заслуживала. Вследствие чего шутка эта была встречена неловким молчанием. Нарушил его опять-таки Том:

— У Гека есть деньги. Вы в это, может, и не верите, но деньги у него есть — и немалые. Не надо так улыбаться, я могу их вам показать. Подождите минутку.

Том выскочил из гостиной. Сидевшие за столом переглядывались, заинтересованно и недоуменно. На Гека же все посматривали вопрошающе, но он точно язык проглотил.

— Что это нашло на Тома, Сид? — спросила тетя Полли. — Он… ах, с этим мальчиком ничего заранее не угадаешь. Я никогда еще…

Закончить тетя Полли не успела, потому что вошел, сгибаясь под тяжестью двух мешков, Том. Он высыпал на стол груду желтоватых монет и сказал:

— Вот — что я вам говорил? Половина Гека, половина моя!

От этого зрелища у всех перехватило дыхание. Какое-то время все смотрели на золото и молчали. Затем прозвучало единогласное требование объяснений. Том объявил, что объяснения он дать может — и дал. Рассказ у него получился долгий, но до крайности увлекательный. Все слушали его, как завороженные, никто рассказчика не перебивал. Когда же Том закончил, мистер Джонс сказал:

— А я-то думал, что смогу удивить вас, да куда уж мне. По сравнению с этим, мой сюрприз сущий пустяк — готов признать это первым.

Деньги пересчитали. Их оказалось двенадцать тысяч долларов с лишком — больше, чем каждый из присутствовавших видел хоть раз в жизни, хотя собственность кое-кого из них стоила намного больше.

Глава XXXV Гек вступает в шайку благопристойных людей

Читатель наверняка сообразил уже, что неожиданное обогащение Тома и Гека весьма и весьма взволновало обитателей городка Санкт-Петербург. Столь гигантская сумма, да еще и наличными, представлялась им почти немыслимой. О ней говорили, ее вожделели и восхваляли, пока это нездоровое возбуждение не пошатнуло рассудок многих из тамошних граждан. Каждый «дом с привидениями», какой только нашелся в Санкт-Петербурге и соседствовавших с ним городках, разобрали в поисках скрытых сокровищ по досточке и только что не срыли до основания — и проделали это не мальчики, но мужи: в том числе, и мужи серьезные, нимало не романтические. Тома же с Геком, где бы они ни появлялись, встречали с почтительностью и восхищением и все смотрели им в рот. Мальчики как-то не помнили, чтобы их высказывания представлялись прежде такими уж весомыми, ныне же каждое их слово сберегалось в памяти людской и многократно повторялось, — оба явно утратили способность совершать заурядные поступки и произносить обыденные речи, более того, изучение прошлого обоих позволило отыскать в нем явственные метины неординарности. Городская газета даже напечатала их краткие биографии.

Вдова Дуглас положила деньги Гека в банк под шесть процентов, а судья Тэтчер, исполняя просьбу тети Полли, сделал то же с деньгами Тома. И у мальчиков появился доход попросту неимоверный — по доллару каждый будний день и еще по полдоллара в воскресенья. Столько получал сам священник, вернее сказать, столько ему было обещано — как правило, собрать такие деньги с прихожан не удавалось. В те незатейливые давние времена, мальчик мог за доллар с четвертаком в неделю получить стол и кров, да их же хватило бы еще и на ученье, одежду и стирку оной.

Между тем, судья Тэтчер проникся к Тому изрядным уважением. Он говорил, что обычный мальчик не смог бы вывести его дочь из пещеры. А когда Бекки строго по секрету рассказала отцу, как Том лег за нее в школе под розги, судья приметно растрогался; Бекки попросила его не судить Тома строго за отъявленную ложь, посредством которой он избавил ее от наказания и навлек таковое на себя, и судья с немалым пылом заявил, что то была благородная, великодушная, возвышенная ложь — ложь, достойная того, чтобы войти в историю бок о бок с прославленной правдой Джорджа Вашингтона о топоре! Бекки показалось, что ее отец никогда не выглядел таким величавым и статным, как в ту минуту, когда он, расхаживая по комнате, вдруг остановился, притопнул ногой и произнес эти слова. Она прямиком отправилась к Тому и передала их ему.