Приключения слов - [7]
Столярам и плотникам мы обязаны созданием слов рубанок – как будто от рубить, струбцинка – под влиянием раструб, напильник – потому что этот инструмент служит и для точки пил. Все это – немецкие слова, заимствованные от немецких ремесленников: шраубцвинге означает винтовой зажим, надфиль – тонкая пила, буквально – игла-пила.
Матросы создали свое знаменитое есть, которым до сих пор во флоте отвечают на распоряжение начальника. В армии отвечают в этом случае слушаю, означающее здесь, конечно, слушаюсь, принимаю к исполнению. Морское словечко звучит энергичнее и короче; это большое преимущество в военном деле, где ясность и краткость необходимы. Есть как будто означает готово, сделано, а отсюда усвоено, принято к сведению. Но на самом деле есть – вовсе не форма глагола быть и вообще не русское слово, а английское Yes, sir, означающее Да, сударь: такой ответ дается в Англии начальнику, хозяину, учителю.
Мы употребляем теперь слово дымка в смысле легкий туман, неясность, при которой очертания скрываются, сливаются. Так, говорится в утренней дымке, горизонт был окутан дымкой, в переносном смысле какой-либо человек может представлять все вокруг в розовой дымке. Мы невольно включаем в это слово представление о легком дыме, дымке. Но это – только случайное сходство двух совершенно различных слов, поддержанное осмыслением, от которого трудно отказаться даже, когда знаешь, что это так. Теперешний смысл дымки – уже переносный, и этому сильно способствовало осмысление под влиянием русского дым. Первоначальное же значение этого слова у нас и в польском, из которого оно вошло в русский язык, было – легкая полупрозрачная шелковая материя. Может быть, потому так крепко связалось это слово с глаголом окутывать, покрывать. Сквозь тонкую материю все предметы представляются неясно, как в тумане.
Подобный же перенос значения произошел и с французским словом флер (fleur), означавшим первоначально темную полупрозрачную материю, которой окутывали предметы в комнате, где стоял гроб с покойником, а также и катафалк, а затем, в переносном смысле, который пережил основной, как и в слове дымка, – темный, траурный цвет, окрашивающий мысли и восприятия в минуты гнева и уныния.
Название же материи дымки восходит к турецкому дыма или дими, означавшему бумажную материю, род тюля, а дими, в свою очередь, происходило от греческого димитос, что значит буквально двухнитный: так называли материю, сотканную в две нити, то есть довольно тонкую и легкую.
Таким образом смысл этого слова, действительно, окутался «дымкой», из-за которой стало трудно его различить. Осмысление дымом, дымком так убедительно, кажется настолько естественным и подходящим, что никто не усомнился бы в происхождении дымки от дыма, если бы не наличие турецкого слова, восходящего к греческому.
В наши дни очень распространено выражение примазаться в смысле втереться (в партию, в организацию, в предприятие). Уже давно это слово означало присоседиться, приобщиться, пристроиться. Связь этого выражения с глаголом мазать очевидна. Человек как бы подлипает к выгодному делу, вклеивается в круг нужных ему людей и притом исподволь, осторожно, стараясь не обратить на себя внимания, как будто подмазывая свое внедрение, чтобы не вызвать «трений». Влияние этих представлений на развитие смысла примазаться несомненно. И тем не менее это слово не имеет ничего общего с мазать и мазь.
Это выражение возникло в обиходе карточной азартной игры и первоначально означало присоединиться (к ставке другого игрока), поставить (дополнительную ставку на карту, выбранную другим), делать надбавку (к уже заявленной ставке). В свою очередь, это выражение образовалось от карточного термина маз, что означало прибавка к ставке другого. Этот прием имел большое применение в игре, потому что позволял делать ставку вне своей очереди. Нередко случалось, что человек проигрывал свою ставку в последней сдаче, так что терял уже всякую возможность отыграться в этот круг. Между тем именно в этом последнем круге сумма банка является наиболее крупной благодаря накопившимся за все предыдущие сдачи проигранным ставкам. А новый круг начнет уже новую игру, опять с небольшой основной суммы, заложенной банкометом. Вот тут-то и можно было воспользоваться случаем и примазаться к ставке следующего игрока, к которому переходит очередь, если, конечно, этот игрок не делает сам ставки на всю сумму банка, не играет, как говорят, no-банку, или ва-банк.
С другой стороны игроки, как известно, очень суеверны, и часто случается, что они готовы поставить на карту другого, которому в эту игру везет или которого они вообще считают почему-нибудь счастливым в игре: например, человека, играющего в первый раз в жизни. И они ставят такую сумму, которую не решились бы поставить на свою собственную карту.
