Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки - [61]

Семен рассказал, как его утащил Патвард, что ему Патвард предлагал и как ему удалось при помощи Фаддеича спастись.

Петр удивленно смотрел на Семена: хорошо зная молодого помора, он ни на мгновение не усомнился в правдивости его слов.

Больше всего Петра заинтересовал человек в широкополой шляпе, сидевший у зимушки: ведь именно этот человек и кинулся на него с рогатиной.

Отведя трубку в сторону, он посмотрел на Семена и спросил:

— Ведомо тебе, кто был этот человек?

Семен взгляд выдержал и твердо ответил:

— Ведомо, государь...

Достаточно было Семену сказать, что он этого человека не знает, и все дальнейшее осталось бы скрытым. Но Семен мог отвечать только правду, особенно если его спрашивал Петр.

Мускулы на лице Петра напряглись. Не подозревая еще того, что последует дальше, Петр спросил:

— Кто был сей человек?

Семен сказал:

— Василий Босый.

У Петра была хорошая память.

— Тот, что на вечное заточение остался под Корожной башней? — спросил он.

— Тот самый, государь.

Наступило молчание. Семен ждал. По лицу Петра забегала судорога.

Ударив свободной рукой по столу, Петр воскликнул:

— Вышло так, что келарь не зря предупреждал: архимандрит хотел меня убить!..

— Что ты, что ты, государь! — поспешно возразил Семен, позабывая про всякий этикет. — Архимандриту сделать такое? Архимандрит тебе верен, государь!..

Тогда Петр спросил:

— Кто же выпустил Василия Босого?

Семен молчал: ответить на вопрос — выдать себя с головой.

— Кто же выпустил Василия Босого? — не замечая замешательства Семена, переспросил Петр.

— Государь, — с трудом выговорил Семен, — прикажи кликнуть солдат.

Петр удивленно на него покосился.

— А для чего тебе понадобились солдаты?

— Заковать Семена Поташова в железа.

Петр заерзал на табурете; молодой помор его удивлял.

— Почему это вдруг понадобилось заковывать Семена Поташова в железа? — спросил он.

И молодой помор решительно заявил:

— Потому что освободил Василия Босого Семен Поташов.

Петр приподнялся, переспросил:

— Освободил Василия Босого Семен Поташов?

Семен протянул руки, словно прося скорее заковать их.

Глаза Петра округлились, а по лицу его снова забегала судорога.

Опустившись на табурет, Петр попытался раскурить трубку. Но, когда из этого ничего не получилось, отбросил трубку на стол.

А затем, вскочив, крикнул:

— Для чего ты это сделал?..

Семен молчал.

— Говори же: для чего ты это сделал?

Подняв глаза, Семен тихо ответил:

— Василия Босого обманули плохие люди, а он даже под пыткой их не выдал... Я сам смотрел, как его подвешивали, мне стало Василия Босого жалко...

Петр сделал шаг в одну сторону, затем в другую — маленькая комната не давала возможности разойтись, — наконец резко повернулся к Семену.

Сдерживаясь, что давалось ему с трудом, Петр спросил:

— Но ты же убил его?.. Сам его убил!.. Так ведь?

Семен не мог говорить, он только кивнул головой.

— Так для чего же ты выпустил его?

— Я тогда, государь, поступить иначе не мог.

Петр опустился на табурет, посидел, барабаня пальцами, и вдруг снова выкрикнул:

— Знаешь, что за все это полагается?

Семену на это нечего было сказать. Тут Петра словно осенило, и он быстро проговорил:

— Не стал бы я спрашивать, — ты бы мне все это рассказал?

Семен ответил убежденно: «Да, государь». А затем, подумав добавил: «Если бы представился случай».

— А не могло тебе прийти в голову, что обо всем этом нужно было молчать?

— Нет, государь.

— За все это, — продолжал Петр, — и не таким, как ты, рубят голову. Это тебе понятно?

Семен снова ничего не ответил. Петр вскочил и закричал, размахивая трубкой:

— Так почему же ты не падаешь мне в ноги, не молишь о пощаде?..

И, приблизив возбужденное лицо к побледневшему лицу Семена, для чего ему пришлось согнуться, Петр прошептал:

— Моли же меня о пощаде, — ведь ты спас мне жизнь, я у тебя в долгу...

— Мне не о чем молить тебя, государь: я поступил, как велела мне совесть.

Пораженный Петр сел. «Непостижимо, — подумал он, глядя на Семена, — человек этот или в безумстве наговаривает на себя или честен до безумия».

Он начал разжигать трубку, что удалось не сразу. Затянувшись несколько раз и делая вид, что будто ничего не произошло, Петр спросил:

— Расскажи, — как это ты устроил побег?

Семен все рассказал по порядку: и про посещение старой оружейной палаты, и про найденный план, и про подземные ходы, — словом, про все, что относилось к побегу. Петр слушал и удивленно покачивал головой.

А затем спросил:

— Кому, кроме нас с тобой, все это ведомо?

— Надо думать, государь, отцу келарю.

Петр нахмурился.

— Про келаря не вспоминай, келарь удавился еще до того как из-под Варде-горы вернулся архимандрит. Архимандриту ты, надеюсь, об этом не рассказывал?

Петр пытливо посмотрел на Семена. Тот ответил:

— Нет, государь.

— Не представилось случая? — передразнил Петр.

Семен промолчал. Петр заговорил о другом:

— Господин Патвард, сказал ты, собирался выведать у тебя тайну похода?

— Собирался, государь.

— Но ничего не выведал?

— «Тайна сия никому не должна быть ведома»... Твои же слова, государь.

— А если бы господин Патвард стал тебя пытать?

Лицо Семена вспыхнуло, — он быстро ответил:

— Государь, господин Патвард придумал страшнее всякой пытки!..