Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки - [41]

Вспомнил Семен, что происходило дальше. Сбивали огонь кто чем мог. Вслед за Петром, скинувшим мундир, Семен сорвал с плеч куртку и бил ею по пламени, пока куртка, как и мундир Петра, не превратились в лохмотья.

Петр приказал валить деревья. Но это не помогло. Борьба с огнем продолжалась с удвоенной силой. От копоти лица людей стали черными, глаза разъедало дымом, на людях тлела одежда. Невозможно было отличить царского вельможу от беломорского мужика, только выделялся над всеми громадным ростом Петр. Чем ближе огонь подходил к фрегатам, тем яростнее пытались его остановить. Так продолжалось долгое время.

Семен вспомнил, как со стороны Выгорецкой обители пришли бородатые мужики в черных одеждах, с топорами и лопатами в руках, — привели их те двое странников, что являлись в лагерь. Раскольники начали рыть поперек надвигавшегося огня глубокую канаву. Этим, наконец, наступление пламени было остановлено, и оставалось сбить отдельные, перекинувшиеся через канаву очаги огня. Когда и это было закончено, в лесу расставили посты на случай, если где снова возникнет опасность.

Мужики возвращались туда, где их застало начало бунта, солдаты — куда приказывали командиры, а придворные — к повозкам: здесь у них хранилось запасное платье. Но прежде всего каждый направлялся к берегу озерка, чтобы смыть с себя копоть.

Выгорецкие раскольники как неожиданно появились, так же и ушли. Их не задерживали, так как понимали, что помощь была оказана не совсем бескорыстно, — огонь двигался прямо в сторону обители, и одним раскольникам было бы с ним не справиться.

Семен тушил огонь бок о бок с Петром. Когда все было закончено, он едва поднимал онемевшие руки. Но Семен улыбался, как улыбались все остальные, даже мужики, которые улыбались, может быть, в первый раз за весь поход...

Семен сошел на берег озерка — умыться. Что произошло дальше, он уже не помнил: его ударили сзади по голове, он потерял сознание.

4

Расставшись у Варде-горы с Семеном, Фаддеич проводил Дарью до Волостки и следующим утром вернулся к лагерю. Фаддеич хотел уговорить Семена уйти от царя, а для этого ему надо было быть подле него. Но сразу же Фаддеич наткнулся на сторожевой отряд, и его повели к Меньшикову, который определил Фаддеича тащить фрегаты.

С этого времени Фаддеич следил за Семеном, но не мог выбрать удобной минуты, чтобы скрытно переговорить с ним, — да и находился он все время под стражей.

Убежать от солдат ему удалось во время бунта. Как только потушили пожар, Фаддеич направился к тому месту, где в последний раз видел своего крестника.

Семен находился в это время на берегу озерка, собираясь умыться. Внезапно сзади появился громадного роста человек, закинул Семена себе на спину и потащил прочь. Фаддеич не видел, что Семена ударили по голове, и удивился, почему тот не сопротивляется.

Фаддеич кинулся Семену на помощь, но в последнее мгновение разглядел, что похитителей двое: один нес Семена, другой, одетый в оленью парку, шел рядом. Вскоре к ним присоединился еще и третий, который был одним из придворных царя. Все трое углубились в лес, и Фаддеич, не раздумывая, — за ними.

Нести молодого помора было нелегко, и похитители часто останавливались. Придворный пошел назад, и Фаддеич, спрятавшись, разглядел его. Человек этот был в черном плаще, треугольной шляпе и с пистолетом за поясом; у него было сухощавое лицо и длинный нос.

Оставаясь незамеченным, Фаддеич следовал за похитителями... К ночи все вышли на речку, которая скатывалась небольшим порогом. Здесь, увидел Фаддеич, стояла зимушка с раскольничьим крестом у входа. Семену связали руки и ноги и унесли внутрь, а его похитители начали готовить на огне еду.

5

Между опушкой леса и бревенчатой стеной зимушки было всего несколько шагов; в этом месте, среди низких кустов, Фаддеич и притаился.

С противоположной от входа стороны имелось небольшое окошко, заткнутое сухой травой; Фаддеич отметил это и стал ждать, что произойдет дальше. Ему слышно было, как чавкал у поварни Коротконогий. Фаддеич знал этого человека раньше, но не мог сразу вспомнить, где именно видел его. Он не понимал, для чего понадобилось этим людям похищать Семена. Ночь прошла без каких-либо событий; похитители оставались снаружи — у огня им не было холодно, а Фаддеич мерз в кустах. Утром снова приготовляли еду.

К полудню явился придворный, участвовавший в похищении Семена. Он привел с собой человека, лицо которого было скрыто низко надвинутой широкополой шляпой. Человек этот держал голову опущенной, словно был приговорен к казни. Придворный произносил слова как-то по-особенному; человек в оленьей парке обращался к нему на незнакомом Фаддеичу языке, а человек в широкополой шляпе говорил вполголоса. Придворный переговорил с человеком в оленьей парке, и тот ушел по тропке на запад. У зимушки снова остались трое.

Придворный и человек в широкополой шляпе сидели у входа. Услышать, что они говорили, Фаддеич не мог. До Фаддеича донеслось только несколько отдельных слов и послышалось имя протопопа Ионы Хрисанфова. Какое отношение мог иметь протопоп к тому, что происходило у зимушки, Фаддеич не понимал. К вечеру человек в широкополой шляпе ушел на восток, в сторону прокладываемой просеки; придворный проводил его и вскоре вернулся к зимушке.