Приключения Рустема - [5]

Шорох пробежал по траве — ветер или ящерица, не поймешь. Засопел кто-то в кустах, два глаза угольком вспыхнули и погасли.

Рустем шептал:

— Не боюсь. Мне что? Совсем не боюсь. А чего бояться? Ночь как ночь. Лес как лес. Дураки пусть боятся... — А сам в два прыжка вскарабкался на дерево, обхватив горячими руками ствол.

Час сменялся часом, но папоротник не зацветал.

Рассвело.

Рустем спустился вниз и стал ждать солнышка, прислонившись спиной к дереву. Скоро он уже видел сон — сквозь ресницы в глаза входило солнце.

Когда проснулся, решил было идти домой, но взглянул на папоротник и задумался. Один из стеблей был похож на смешного маленького человечка в большой зеленой шляпе. Человечек будто говорил Рустему:

— Трус ты, испугался. Иди домой себе. Для трусишек мы не цветем. А если останешься еще на одну ночь, не пожалеешь...

Рустем отвернулся от папоротника. Прикрыв глаза, он увидел мать.

— Почему ты не возвращаешься? Ведь мы даже не знаем, где ты. Второй день ждем, — сказала она.

Рустем раздумывал. Ну, придет он домой, его, конечно, спросят, где ночевал. Что он ответит? Обмануть, сказать, что играл у товарища в шахматы? Смотреть в глаза матери и бессовестно врать? Нет! Он этого не сделает. Он сразу покраснеет, и все поймут, что он лгунишка. Допустим, он скажет правду дома, а в школе?

— Будь, что будет, — сказал он себе. — Остаюсь еще на одну ночь.

Чуть прихрамывая, Рустем пошел к роднику и окунулся всем лицом в тихий маленький островок холода, открыл глаза в воде и увидел водоросли, раскинувшиеся внизу русалочьими волосами.

Потом развел костер у самого ключа, вскипятил в кружке чаю и уселся завтракать.

— Плохо дело, — рассуждал он вслух, осматривая свои запасы. Если сразу съесть все сухари, можно, конечно, наесться. А что потом делать? Надо растянуть на три раза.

Поделив сухари, Рустем заварил чай, сорвав несколько листочков земляники, и принялся чаевничать. Но ему показалось, что слишком не поровну он разделил свои припасы, и из оставшихся двух частей он взял еще по полсухаря, и завтрак получился славный. Мальчик повеселел.

День тянулся медленно и скучно. Слоняясь среди деревьев, вспугивая птиц, Рустем думал о том, как его ждут дома, и ничто не могло поправить его настроения,

— Скорей бы ночь настала, что ли, — пробормотал он и хлестнул веткой по стволу.

Если в эту ночь не зацветет папоротник, он больше не придет в ночной лес. Хватит с него. Пусть другие спят на деревьях.

Чтоб скорее бежало время и ночь поторопилась сменить день, он опять лег спать. Никак не засыпалось. Отец в таких случаях говорил:

— А ты посчитай до ста. Можешь слонов считать, можешь крокодилов...

И он стал считать — медленно, не шевеля губами: раз, два, три...

Волшебные цветы

Проснулся. Спускался вечер.

— Вот и вторая ночь приходит...

Рустем потянулся, затекла нога. Сколько же он спал? Дышалось легко, усталости не было. Холодно стало, и сны все прошли, — ведь снилась-то Африка, и слоны, и крокодилы, и было жарко во сне. И все время хотелось пить.

Снова проступала сквозь деревья ночь, закрашивая черным просветы неба. Бабушка говорила, папоротник зацветет в полночь. Но когда она наступит? Надо было захватить с собой будильник. Он и звенит красиво, — хоть знаешь, который час...

Потянуло холодом. Далеко прокричала птица и смолкла. Она, наверное, о чем-то предупреждала. И откуда взялись тучи? — Беззвездная ночь страшнее в лесу. А вот и гром. Вымокну весь. Угораздило же именно ночью. Ах, да, бабушка рассказывала, что папоротник цветет обязательно в грозу, озаренный молнией.

Рустем пощупал в кармане спички, пальцы дрожали.

Резкая молния ударила над лесом, бросившись в темноту. Закачал лес вершинами, и такая поднялась карусель шорохов, внезапного света и мгновенно сменяющей его тьмы, что Рустема взяла оторопь. Но он, не отрываясь, глядел на папоротник.

Он боялся, и любопытно было ему стоять вот так, прижавшись к дереву, посередке начинающейся грозы. И никуда он не собирался бежать — он был частью грозы и леса. Он все смотрел, смотрел, как листья будто загорались и тут же превращались в черный пепел...

И вдруг он ахнул, — таинственный запах закружил голову.

Цвел папоротник.

Цвел!

Волшебные белые цветы поднялись в ночь, и лес просветлел и примолк, словно застигнутый врасплох этим светом.

Рустем срывал цветы и целой горстью подносил к губам. О, удивительное ощущение прикосновения к тайне! Цветы таяли во рту. А Рустему казалось все мало, мало, мало... И он, опустившись на колени среди папоротника, наклонив лицо, уже не руками, а прямо губами брал цветы, как воздух.

А что было дальше? Нет, этого он не помнит. Сильно закружилась голова, и он упал.

Кто спрашивает?

Пройди по лесу, вглядись попристальнее в разбросанные тут и там цветы, в каждую тощую травинку — сколько тайн еще на свете. Они ждут тебя, открывай.

Может быть, вот этот невидный цветок с крошечным венчиком, спрятанный в высокой траве, даст человеку вторую жизнь, когда смертельная болезнь подступит к сердцу. Ведь чудеса бывают не только в сказках. Но чтобы открыть на земле чудо и взять его на ладонь, надо верить в необыкновенное...

Рустем так и не узнал, что всю ночь напролет лил дождь. Потемнели, набрав влаги, стволы деревьев, свежо заблестели листья.