Приключения Олжика и Вовки - [2]

— В кабинете химии на втором этаже. Там есть лаборатория, сам видел, когда у седьмого класса там урок был. Нас с Сашкой попросили тогда коробки с химикатами выгрузить из машины. Я думаю, в этой лаборатории должно быть то, что нам надо, — ответил он, спуская на воду огромный «Титаник», сделанный из целой газеты.

— Ты что? Украсть? Это же воровство! — возразил я. Жутко не люблю воров. Помню, как-то у меня утащили адидасовские кроссовки. Настоящие, не подделку. Я очень тогда расстроился. Мне их сестра купила на день рождения. А папа мой говорит: «Лучше умри с голоду, но чужого не бери». Мне нравится это выражение.

— Да мы воровать не будем! Воруют только козлы. Мы возьмем чуть-чуть из каждой банки. Нам ведь не много надо.

— Все равно кража…

— А мы там записку оставим, — сказал Вовка с таким видом, будто закон Ньютона открыл: поднял палец и выпучил глаза, — так и так, уважаемая химичка, мы у вас тут чуть-чуть взяли порошка. Напишем, что взяли не для плохого дела, а для опытов, не сердитесь, пожалуйста, ученики вашей школы. Понятно?

— Понятно. Только нам потом попадет.

— Не попадет, — махнул он рукой, — если ты, дурак, не подпишешься в записке: «Пирожков В. и Утепов О.»

— Сам дурак, — ответил я автоматически.

— Ладно, пошли. Будем ракету клеить.

— Пошли, — сказал я, перешагивая через арык, где терпел крушение Вовкин «Титаник», расползаясь во все стороны.

У Вовки дома мы нашли несколько листов картона и коробку из-под обуви, из которых мы склеили верхнюю часть. Я занимался вырезанием деталей, а Вовка, собственно, конструировал. Он постоянно заглядывал в чертеж с какого-то хакерского сайта, чтобы не ошибиться. До этого мы никогда не строили ракет, поэтому нам пришлось помучиться, и мы провозились до вечера. Вовка все время жаловался, что у меня кривые руки и что я неправильно все выкроил. Я отвечал, что сделал все отлично, просто это у него перелом задней подмышки и аллергия мозга.

Наконец, ракета была готова. Оставалось только покрасить ее и приделать жестяной низ для горючего. Выглядела она не очень красиво: везде на поверхности были пятна и потеки клея.

— Давай покрасим ее в черный цвет, — предложил Вовка, — а сбоку напишем «NASA».

— Что за «NASA» такая? — спросил я.

— Американское космическое агентство. Или нет. Лучше просто: USA.

— Почему USA? Ее же мы сделали, а не американцы. Давай напишем «Казахстан». Или «Школа N 200».

— Нет, давай лучше с одной стороны «Олжас», а с другой — «Владимир».

— О, это классно! Только покрасим не черным, а красным или зеленым.

— Ты что, — покрутил пальцем у виска Вовка,  — какой зеленый? Ракета должна быть черной. Это солидный цвет. А то получится как китайская игрушка. Еще предложи ромашки нарисовать!

— Кстати, — осенило меня, — почему бы не использовать китайские бомбочки для нашей ракеты? Они же тоже вверх взлетают…

— Олжик, — сказал Вовка тоном учителя, объясняющего тупому ученику элементарное правило, — НИКОГДА не прикасайся к петардам китайского производства!

— А че? Они классно взрываются…

— А мне они чуть глаз не выбили, — он показал на свою бровь, — видишь шрам?

На следующий день мы покрасили ракету полосками — черными и зелеными. В жилом отсеке мы устроили помещение для космонавта-мышки. В обшивке был иллюминатор из кусочка прозрачного пластика, чтобы мышка могла обозревать окрестности и видеть, что происходит. (Это я придумал). Внутри кабины я также нарисовал на стенках всякие картинки, интересные для мышки: сыр, кукурузные палочки, большого Микки Мауса и несколько сцен из жизни мышей. Вовка сказал, что я ерундой занимаюсь, все равно она не будет смотреть на эти каракули. Не до этого ей будет. Я сказал, что космонавту будет не так страшно, если на стенах своей каюты он сможет видеть привычные для него вещи. Надо же ему чем-то развлекаться во время длительного полета вокруг Земли.

— Вокруг Земли она летать не будет, — отрезал Вовка. — Она долетит до верхних пределов атмосферы, а потом упадет обратно и сгорит в плотных слоях.

— Как сгорит? — встревожился я. — Как сгорит? А как же тогда мышка? Она тоже сгорит, что ли?

— К сожалению, да, — констатировал Вовка, приклеивая стабилизатор к корпусу, и высунув кончик языка, — наши возможности не безграничны. Мы не можем построить орбитальную станцию. Пока еще.

Он взял в руки ракету и стал, прищурив глаз, проверять свою работу.

— Это будет путешествие в один конец. «Уан-уей тикет». Мышкой придется пожертвовать. Наука здесь бессильна.

— Нет, так не пойдет, — сказал я твердым голосом, — я мышку убивать не хочу.

— Да ты что, Олжик? Во всем мире ученые ежедневно валят кучу мышей и крыс для опытов. А потом изобретают что-нибудь суперполезное. Новый квантовый компьютер, например.

— Ну и пусть, — сказал я, — а мы не станем валить.

— Хочешь, мы потом ей памятник поставим? Из гипса. У меня и гипс есть, — предложил Вовка, набивая рот печеньем, которое принесла нам его мама, тетя Лена.

— Нет, — не сдавался я. Мне было очень жаль бедную мышку. Не знаю почему. Просто я люблю животных. Как-то я с одним придурком побакланил из-за того, что он кошку сильно мучил.

— Запускай тогда ракету без меня. Или без мышки.