Приключения Оливера Твиста - [20]
- Разумеется! - подтвердил гробовщик. - И если я не получаю барыша на той или другой статье, ну что ж, к конце концов я свое наверстаю, хи-хи-хи! | |
' Just so,' said Mr. Bumble. | - Вот именно, - сказал мистер Бамбл. |
'Though I must say,' continued the undertaker, resuming the current of observations which the beadle had interrupted: 'though I must say, Mr. Bumble, that I have to contend against one very great disadvantage: which is, that all the stout people go off the quickest. | - Однако я должен сказать... - продолжал гробовщик, возвращаясь к размышлениям, прерванным бидлом, - однако я должен сказать, мистер Бамбл, что есть одно немаловажное затруднение. Видите ли, чаще всего умирают люди тучные. |
The people who have been better off, and have paid rates for many years, are the first to sink when they come into the house; and let me tell you, Mr. Bumble, that three or four inches over one's calculation makes a great hole in one's profits: especially when one has a family to provide for, sir.' | Те, что были лучше обеспечены и много лет платили налоги, чахнут в первую очередь, когда попадают в работный дом. И разрешите вам сказать, мистер Бамбл, что три-четыре дюйма, превышающие норму, - нешуточная потеря, в особенности если приходится содержать семью, сэр. |
As Mr. Sowerberry said this, with the becoming indignation of an ill-used man; and as Mr. Bumble felt that it rather tended to convey a reflection on the honour of the parish; the latter gentleman thought it advisable to change the subject. | Так как мистер Сауербери произнес эти слова с негодованием - вполне простительным -обиженного человека и так как мистер Бамбл почувствовал, что в них кроется нечто, предосудительное для чести прихода, сей последний джентльмен почел нужным заговорить о другом. |
Oliver Twist being uppermost in his mind, he made him his theme. | Мысли его были заняты главным образом Оливером Твистом, и о нем-то он и заговорил. |
'By the bye,' said Mr. Bumble, 'you don't know anybody who wants a boy, do you? | - Кстати, - сказал мистер Бамбл, - не знаете ли вы кого-нибудь, кому бы нужен был мальчик? |
A porochial 'prentis, who is at present a dead-weight; a millstone, as I may say, round the porochial throat? | Приходский ученик, который в настоящее время является обузой, я бы сказал - жерновом на шее прихода... |
Liberal terms, Mr. Sowerberry, liberal terms?' | Выгодные условия, мистер Сауербери, выгодные условия. |
As Mr. Bumble spoke, he raised his cane to the bill above him, and gave three distinct raps upon the words 'five pounds': which were printed thereon in Roman capitals of gigantic size. | С этими словами мистер Бамбл коснулся тростью объявления, висевшего над его головой, и три раза отчетливо ударил по словам "пять фунтов", которые были напечатаны гигантскими буквами романским шрифтом. |
'Gadso!' said the undertaker: taking Mr. Bumble by the gilt-edged lappel of his official coat; 'that's just the very thing I wanted to speak to you about. | - Ах, бог ты мой! - воскликнул гробовщик, схватив мистера Бамбла за обшитый золотым галуном лацкан его шинели. - Да ведь об этом-то я и хотел с вами поговорить! |
You know-dear me, what a very elegant button this is, Mr. Bumble! | Знаете ли... Боже мой, какая красивая пуговица, мистер Бамбл! |
I never noticed it before.' | Я до сей поры не обращал на нее внимания. |
'Yes, I think it rather pretty,' said the beadle, glancing proudly downwards at the large brass buttons which embellished his coat. | - Да, мне кажется, что она недурна, - промолвил бидл, горделиво бросив взгляд на большие бронзовые пуговицы, украшавшие его шинель. |
'The die is the same as the porochial seal-the Good Samaritan healing the sick and bruised man. | - Штамп тот же, что и на приходской печати: добрый самаритянин, врачующий больного и немощного. |
The board presented it to me on Newyear's morning, Mr. Sowerberry. | Приходский совет преподнес мне эту шинель на Новый год, мистер Сауербери. |
I put it on, I remember, for the first time, to attend the inquest on that reduced tradesman, who died in a doorway at midnight.' | Помню, я впервые надел ее, чтобы присутствовать на следствии о том разорившемся торговце, который умер в полночь у подъезда. |
' I recollect,' said the undertaker. | - Припоминаю, - сказал гробовщик. |
' The jury brought it in, | - Присяжные вынесли решение: |
"Died from exposure to the cold, and want of the common necessaries of life," didn't they?' | "Умер от холода и отсутствия самого необходимого для поддержания жизни", не правда ли? |
Mr. Bumble nodded. | Мистер Бамбл кивнул головой. |
'And they made it a special verdict, I think,' said the undertaker, 'by adding some words to the effect, that if the relieving officer had-' | - И они как будто вынесли специальный вердикт, -продолжал гробовщик, - присовокупив, что если бы чиновник по надзору за бедными...* |
' Tush! | - Вздор! |
Foolery!' interposed the beadle. | Чепуха! - перебил бидл. |
'If the board attended to all the nonsense that ignorant jurymen talk, they'd have enough to do.' | - Если бы совет прислушивался к тем глупостям, какие говорят эти невежды присяжные, у него было бы дела по горло. |
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перевод Иринарха Введенского (1850 г.) в современной орфографии с незначительной осовременивающей редактурой.Корней Чуковский о переводе Введенского: «Хотя в его переводе немало отсебятин и промахов, все же его перевод гораздо точнее, чем ланновский, уже потому, что в нем передано самое главное: юмор. Введенский был и сам юмористом… „Пиквик“ Иринарха Введенского весь звучит отголосками Гоголя».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Последний роман Ч. Диккенса, идеальный детектив, тайну которого невозможно разгадать. Был ли убит Эдвин Друд? Что за незнакомец появляется в городе через полгода после убийства? Психологический детектив с элементами «готики» – необычное чтение от знаменитого автора «Дэвида Копперфилда» и «Записок Пиквикского клуба».
В книгу еврейского писателя Шолом-Алейхема (1859–1916) вошли повесть "Тевье-молочник" о том, как бедняк, обремененный семьей, вдруг был осчастливлен благодаря необычайному случаю, а также повести и рассказы: "Ножик", "Часы", "Не везет!", "Рябчик", "Город маленьких людей", "Родительские радости", "Заколдованный портной", "Немец", "Скрипка", "Будь я Ротшильд…", "Гимназия", "Горшок" и другие.Вступительная статья В. Финка.Составление, редакция переводов и примечания М. Беленького.Иллюстрации А. Каплана.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.