Приключения Одиссея (Художник В. Власов) - [9]

Неудержимым натиском ахейцы сорвали с петель двойные ворота и ворвались в обширный двор. Отбиваясь копьями, трояне отступили и заперлись во дворце. Ахейцы рвались в дом. Сам могучий Одиссей, отбросив оружие, разбивал дубовую дверь ударами топора| На крыше царского дома толпились сыновья Приама, в блестящих шлемах, с луками и пращами в руках. Яростно крича, осыпали они Лаэртида, погубителя Трои, стрелами и камнями. Ахейского вождя защищали его товарищи — Диомед и юный Неоптолем: они поднимали над ним свои большие, сияющие медью щиты.

Ахейские воины уже проникли в многочисленные пристройки дворца. Из дверей клубами валил дым; и, когда ахейцы выбегали оттуда, по их копьям и мечам струилась кровь…

А над городом стоял непрерывный, отдаленный грохот, словно где-то сыпались и сыпались камни… Чья могучая рука помогала ахейцам в разрушении? Это узнал один только человек во всей Трое — Эней, сын Приамова брата Анхиза.

В отчаянии герой скитался по улицам горящей Трои.

Наконец он встретил одного из самых беспощадных врагов своей родины — Атрида Менелая. Спартанский царь шел с обнаженным мечом в руках; плечи его окутывала пятнистая шкура леопарда. За ним боязливо спешила стройная женщина в блестящем покрывале — это была сама прекрасная Елена, виновница всех бедствий Илиона. Менелай нашел ее в горящем доме Приама и вначале хотел убить изменницу. Но рука его невольно опустилась перед ее божественной красотой. Сурово приказал он красавице следовать за ним и повел ее к кораблям, чтобы уберечь от ненависти троян и ахейцев.

Эней не мог примириться с несправедливостью богов. Неужели же ахеянка избегнет кары и вступит в Спарту горделивой госпожой царского дома? Пусть она погибнет вместе с Илионом!

И Эней уже поднял свое тяжелое копье, чтобы поразить уходящую Елену. Но тут кто-то удержал его руку. Эней обернулся и увидел богиню Афродиту.[21]

Среди дыма пожарищ и струящейся крови вечная богиня стояла в белоснежной, душистой одежде; на золотых кудрях блестел свежий венок из белых роз.

— Что ты делаешь здесь, Эней? — сказала богиня. — Неужели ты хочешь убить слабую женщину? Это недостойно героя. Да и напрасно ты винишь злополучную Елену в гибели Трои. Это сделали бессмертные боги, ненавидящие Трою. Я открываю твои глаза, взгляни туда.

Эней поднял голову и в ужасе отшатнулся. Так вот откуда шел непрерывный грохот, наполнявший всё кругом! Над городской стеной возвышалась могучая фигура бога морей Посейдона. Разъярившийся бог поднимал обеими руками свой тяжелый трезубец и разбивал стену. Камни скатывались вниз в облаках пыли. Когда-то, в далекие-далекие дни, Посейдон вместе с Аполлоном, сребролуким богом, своими руками сложил эту стену. Только руки бога могли и разрушить ее!

Поодаль на стене сидела сама богиня Афина Паллада. Страшная эгида[22] праздно сверкала на ее груди своей золотой бахромой. Твои бранные труды окончены, богиня! Больше не к чему потрясать эгидой над головами обезумевших от страха врагов, больше не надо звонким криком побуждать народы к битве! С грозной радостью следила Афина, как ахейцы разрушают дворец Приама, как с треском валятся балки, сыплется черепица и люди с воплем выбегают оттуда и падают, сраженные копьями безжалостных победителей.

Ничем нельзя было помочь гибнущему городу! Афродита окутала своего любимца Энея светлым облаком, и, невидимый никем, он бежал из Трои. Он увел с собой маленького сына, а отца своего, дряхлого Анхиза, унес на плечах. В лесах и оврагах многохолмной Иды герой собрал уцелевших троян; вскоре они снарядили корабль и отплыли от берегов разоренной родины.

* * *

Черный дым клубами восходил над развалинами Трои. Небо было затянуто серой дымкой; неясным пятном проплывал светлый Гелиос. Море билось и шумело, словно оплакивая гибель великого города.

От песчаного побережья один за другим отходили корабли, наполненные людьми. Гребцы дружно вздымали ряды длинных весел. Выйдя на открытый простор Геллеспонта, мореходы поднимали на мачтах четырехугольные паруса, и чернобокие ахейские корабли скрывались за зубчатой грядой Сигейского мыса.

К берегам далекой родины первыми уходили дружины пилосцев и аргивян. Их вожди — благоразумный Нестор и решительный Диомед — не захотели медлить на чужом берегу. Вид неспокойного моря тревожил их.

И боги охраняли уходящие суда. Капризный Эвр, восточный ветер, послушно донес корабли до мыса Малей. Оттуда уже легко было добраться на веслах до Пилоса и Аргоса.

Но тысяча ахейских кораблей всё еще оставалась на берегу Троады. Перед отплытием ахейцы решили принести богам гекатомбу.[23] В последний раз просторная равнина Скамандра кипела войсками. Воины несли сухие стволы деревьев с лесистых предгорий Иды. На побережье складывали высокие костры. К берегу пригнали стадо могучих белорыжих быков. Кривые рога животных были увиты цветами.

Звенели латы, колыхались щиты и копья. Каждое племя столпилось вокруг своего вождя. Первого быка подвели к вождю народов Агамемнону. Он осыпал животное пригоршнями золотистого ячменя и ударом меча убил его. За ним и другие вожди мечами пересекали горло каждый своей жертве. Воины добивали быков, разрубали тушу на части, а вожди наперебой, громким голосом взывали к бессмертным богам. Они просили дать ахейцам попутный ветер и безопасную дорогу.