Приключения Найджела - [32]

Продолжая путь к западной части города в сопровождении своей доблестной свиты, мейстер Гериот остановился у дверей лавки своего земляка и друга, старого часовщика, и, попросив стоявшего за прилавком Танстола выверить его часы, выразил желание поговорить с хозяином; повинуясь этому зову, старый измеритель времени вышел из своей каморки. Его лицо напоминало потемневший от пыли бронзовый бюст и блестело от медных опилок, а мысли были так одурманены сложными вычислениями, что он в течение минуты смотрел на своего приятеля-ювелира пристальным взглядом, пока наконец не понял, кого он перед собой видит. Выслушав приглашение Гериота, обращенное к Дэвиду Рэмзи и очаровательной мистрис Маргарет, его дочери, отобедать у него завтра в полдень, чтобы встретиться с благородным молодым соотечественником, он ничего не ответил.

— Я заставлю тебя заговорить, чтоб тебе пусто было, — пробормотал Гериот себе под нос и, внезапно меняя тон, громко сказал: — Послушай, сосед Дэви, когда же ты наконец рассчитаешься со мной за слиток серебра, которым я снабдил тебя для установки часов в Теобалдском замке, а также для часов, которые ты сделал для герцога Бакингемского? Мне пришлось заплатить за него наличными, и я должен напомнить тебе, что ты опоздал с уплатой на восемь месяцев.

В требовании настойчивых кредиторов звучат такие резкие и пронзительные ноты, что ни одна человеческая барабанная перепонка, как бы она ни была нечувствительна к другим звукам, не может противостоять им. Дэвид Рэмзи моментально очнулся от своей задумчивости и ответил обиженным тоном:

— Ну что ты, Джордж! Стоит ли поднимать такой шум из-за какой-то сотни фунтов? Весь мир знает, что я в состоянии платить по своим обязательствам, и ты сам согласился подождать до тех пор, пока его величество и благородный герцог не уплатят мне по счетам; ты знаешь по собственному опыту, что я не могу, подобно неучтивому шотландскому мужлану, скандалить у их дверей, как ты скандалишь у моих.

Гериот засмеялся и ответил:

— Ну вот, Дэвид, я вижу, напоминание о долгах подействовало на тебя, словно ушат холодной воды, и сразу вернуло тебя к жизни. А теперь, приятель, ответь мне как добрый христианин: согласен ли ты отобедать у меня завтра в полдень и привести с собой очаровательную мистрис Маргарет, мою крестницу, чтобы встретиться с нашим благородным юным соотечественником лордом Гленварлохом?

— С молодым лордом Гленварлохом?! — воскликнул старый механик. — Я от всей души буду рад снова увидеться с ним. Мы не встречались вот уже сорок лет — он был на два класса старше меня в школе, где нас учили латыни… Славный юноша!

— Ты, видно, совсем из ума выжил! — ответил ювелир. — Это был его отец, понимаешь — отец! Нечего сказать, славный юноша получился бы из достопочтенного лорда к этому времени, если бы он был еще жив. Это его сын, лорд Найджел.

— Его сын! — воскликнул Рэмзи. — Может быть, ему понадобится что-нибудь — хронометр или часы? Нынче ни один кавалер без них обойтись не может.

— Насколько мне известно, он сможет купить половину твоей лавки, если только когда-нибудь вернет себе свое состояние, — сказал его приятель. — Смотри же не забывай своего обещания, Дэви, и не заставляй себя ждать, как в прошлый раз, когда моей хозяйке пришлось до двух часов пополудни парить в печке баранью голову и суп из петуха с пореем.

— Тем большей похвалы заслуживает ее кулинарное искусство, — ответил Дэвид, окончательно пришедший в себя. — Ведь переваренная баранья голова — это яд, как говорится в нашей пословице.

— Ты прав, — сказал мейстер Джордж, — но завтра на обед бараньей головы не будет, и если ты испортишь нам трапезу, ее уж никакой пословицей не сдобришь. Может быть, ты встретишься у меня со своим другом сэром Манго Мэлегроутером, ибо я намерен пригласить его милость. Смотри же не опаздывай, Дэви.

— Нет, нет. Я буду точен, как хронометр, — ответил Рэмзи.

— Я все-таки не верю тебе, — возразил Гериот. — Послушай-ка, Дженкин, скажи шотландке Дженет, чтобы она сказала красавице Маргарет, моей крестнице, пусть она напомнит своему отцу, чтобы он надел завтра свой лучший камзол, и пусть она приведет его в полдень на Ломбард-стрит. Скажи ей, что они встретятся там с молодым красивым шотландским лордом.

Дженкин кашлянул сухим, отрывистым кашлем, как кашляют люди, получившие какое-нибудь неприятное поручение или услышавшие мнение, не допускающее возражений.

— Гм! — передразнил его мейстер Джордж, который, как мы уже заметили, придерживался довольно строгих правил в семейной жизни. — Это что еще за «гм»? Выполнишь ты мое поручение или нет?

— Разумеется, мейстер Джордж Гериот, — ответил подмастерье, слегка коснувшись рукой шапочки. — Я хотел только сказать, что мистрис Маргарет едва ли забудет о таком приглашении.

— Еще бы, — промолвил мейстер Джордж. — Она всегда слушается своего крестного, хотя подчас я и зову ее стрекозой. Да, вот еще что, Дженкин; приходи-ка ты вместе со своим товарищем, чтобы проводить домой хозяина с дочкой, и захватите свои дубинки, но сперва закройте лавку и спустите с цепи бульдога, да пусть привратник посидит в лавке до вашего возвращения. А я пошлю вместе с вами двух слуг — говорят, эти буйные молодчики из Темпла совсем распоясались.