Приключения менеджера. Продолжение - [22]

По мере того как я рассказывал, я смотрел за реакцией братьев. И видел, что когда я поведал о денежных затруднениях, то они были и так уверены, что деньги у меня не задерживаются, и им было искренне жаль, что такого простофилю, как я, теперь будут доить совсем другие люди. Что же касается продажи участка, то тут дала о себе знать природная скупость буров, земли им было очень жалко. И пусть за участок который я просил они сами 6 лет назад заплатили наверное пару фунтов — основную ценность их фермы представляли плодородные земли в долине Вааля, богатые водой, но и расстаться с землей им было все равно неохота. Я, конечно, сразу же заявил, что:

— Из уважения к братьям Де Бирс, я бы мог предложить и 150 фунтов, и даже 200, но боюсь, что не имею такой возможности, чтобы не сорвать свои другие обязательства. Потому, похоже, что мне придется здесь сворачивать дела, и вести свой груз обратно на юг, там где-нибудь его пристрою на хранение.

После чего я еще раз попросил братьев подумать несколько дней, у них и у меня для принятия решения пока есть. Крючок заброшен, теперь остается только ждать. Конечно желательно было бы выкупить всю ферму целиком, но как сковырнуть братьев с места? Огромных денег у меня пока нет, так что будем, есть слона по кусочкам. Тем более одно дело, когда у простофили находится сотня фунтов для его хотелок, и другое когда тебе предлагают 1000 фунтов и более, у простофили такие деньги не водятся, и значит это крайне подозрительно. Ладно, я попрощался, дал аванс 2,5 фунта за неделю работы 20 чернокожих работников и попросил их в полдень отправить в мой лагерь у реки. Так же попросил еще продуктов, желательно одного быка, инструмент в аренду — лопаты, топоры, кирки — у меня же ничего с собой нет, а также гвоздей и прочих мелочей. Братья обещали посмотреть что-нибудь, и я вернулся в свой лагерь у реки. В обед прибыл младший из Де Бир, с ним пригнали быка, пару баранов, пару корзин вяленого мяса, мешок с кукурузными початками, три лопаты, две кирки, три топора, 2 фунта по весу гвоздей, несколько пустых корзин, и кучу тыкв для переноски воды. Все это притащили около двух десятков чернокожих, среди которых было 2 женщины. Я заметил что я дал аванс за всех как за мужчин, а женщин мы оценили намного дешевле, на что мне ответили что я еще должен рассчитаться за остальное, и мне все зачтется. Еще 3 фунта облегчили мой кошелек, и мы, присоединив к этой толпе еще и своих лошадей с досками и водой двинулись табором в свой нелегкий путь. До наступления темноты мы едва преодолели четверть пути до холма, и разбили лагерь перекусив вяленым мясом, которое запили водой, заодно и напоив своих животных. Похоже такими темпами мы прибудем на холм завтра к вечеру, а еще предстоит чернокожим и обратная дорога, а это еще 1,5 дня. Итого за неделю, которую, я им оплачиваю, они 3 дня будут ходить туда и сюда. Нужно сразу поставить вопрос о продлении этих чернокожих хотя бы еще на неделю. Хорошо еще то, что местные жители так неприхотливы. Когда туземцы отправляются в далекий путь, они берут с собой подстилку на ночь, вместо подушки они приспособят какое-нибудь найденное полено, еще котелок, мешок муки, трубку, кисет, лук, пару стрел и палочки, с помощью которых разводят огонь, если случится заночевать вдали от жилья. Хвороста здесь довольно, негры сгребают его в кучу и разжигают костер. Это делается следующим образом. Палочки сделаны из дерева очень твердого, но с мягкой сердцевиной; длина их около полуметра. В одной из палочек сверлят дырку и кладут на землю, подложив лезвие ножа. Человек садится на корточки и прижимает палочку большими пальцами ног, в дырку под прямым углом вставляет другую и вертит взад-вперед, налегая изо всей силы. Через минуту или чуть побольше, из сердцевины вылетают искры и скоро появиться и огонь. Экзотика! Я заметил что обе женщины у огня нет нет, да и смотрели в мою сторону а потом громко смеялись. Пригляделся в темноте ничего такого не разглядел, вспомнил их днем вроде ничего особенного — короткие волосы покрытые платком, типичные негритянские лица. Ладно, разберемся и с женщинами. На другой день наш табор уже после за пару тройку часов до захода солнца дотащился до холма. Обрадовались, животных напоили у колодца, напились сами, впрочем, одного из баранов сразу зарезали на ужин. На утро я наметил своим чернокожим фронт работ, копать и носить грунт корзинами и мешками на столы. Своим белым я сказал привезенные доски и гвозди пустить на изготовления носилок, а заодно довести до ума существующий стол и скамью. Остальным же приглядывать за чернокожими, чтобы те хорошо работали, и сортировать грунт. Кстати, произвел ревизию, что тут накопали без меня, за три дня оказалось, что сосем неплохо 5 крупных камешка размером от фасолины, до кукурузного зерна и полтора десятка мелочи от песчинки, до кунжутного зерна. Все это я конфисковал себе, заодно и прогулялся вечером поговорил с несколькими людьми как тут без меня — пока все нормально, без происшествий. На следующий день носился по участку из конца в конец, и все контролировал, пора уже как-то обстраиваться, а то живем как дикие звери на голой земле, но смущает вопрос с неопределенности право собственности. А впрочем, мне все равно нужно бороться за это место, оно должно стать моим! День был удачным, наверху разрыли много земли, сортировщики тоже отлично поработали 4 камня из них один чуть больше лесного ореха — на вскидку грамм 8–9, не считаю почти десятка мелочи. Мелочь то же имеет ценность, нужно же чем то гранить алмазы. В 20 и 21 веке сложилось парадоксальная ситуация только 20 процентов из добытых алмазов идет на ювелирные изделия, соответственно 80 на технические нужды. И пусть нам твердят, что брильянты вечны, что знаменитому алмазу Кох-и-Нур (Гора Света), уже 5 тысяч лет и что он упоминается еще в Махабхарате. Факт состоит в том, что из 80 % добываемых алмазов, часть в 80 % ежегодно уничтожаются. А фактически эти цифры намного больше, так как еще алмазы производят искусственно, и все они также идут на технические цели. А там, как я уже упоминал, 80 % технических алмазов используются в виде алмазного порошка, или же этот порошок спекают в абразивные круги и они так же уничтожается в процессе работы, превращаясь в алмазную пыль, загрязняющую атмосферу. А потом все говорят, что везде аллергия и астма. Из оставшихся 20 % технические алмазов большая часть идет на изготовления буров (для бурильных установок) (14 %) и оставшиеся 6 % на другой алмазный инструмент — резцы, пилы, волочильные отверстия, естественно что и буры и инструмент также исчезает в процессе работы. Вот Вам и алмазы навсегда.