Приключения менеджера. Поход - [17]

– Сорок или пятьдесят миль ничего не значат для моей лошади. Наперед загадывать ничего не могу, но обещаю Вам, минеер, что приложу к этому все свои силы- серьезно ответил Коос де ла Рей, обладающей на редкость энергичным характером.

– Тогда с богом, береги себя, мой фехт-генерал (боевой генерал) – напутствовал я своего соратника, и мы принялись за организацию дерзкого набега.

Эта затея явственно отдает безумием. Вот это в моем стиле – заставить какого-нибудь прекраснодушного идиота делать всю грязную работу за тебя. Но бывает время, когда ни один козел отпущения поблизости не пасется, и тогда приходится засучивать рукава самому, утирая пот при мысли о ждущей меня петле в конце увлекательной прогулки. При одной этой мысли у меня начинают непроизвольно стучать зубы. Ладно, кто презирает страх, тот слишком возгордился.

Скоро все было готово, и мы двинулись в путь. Отобранные Де ла Реем добровольцы, менее двух десятков человек, среди которых выделялись яркими пятнами четыре британских мундира, ухватившись покрепче за уздечки и гривы, и дав своим лошадям шенкелей, понеслись во весь опор вперед. Рядом с ними бежали заводные кони, на которых они будут пересаживаться по ходу дела. Далее за ними походным порядком двинулись и мы, оставив в деревне пятерых своих товарищей и восьмерых зулусов, все они поведут караван с награбленной добычей и полусотней пленников на нашу базу, ферму Науде. В этом им помогут рекрутированные тут же, в деревне, чернокожие рабочие и слуги. Мое воинство постепенно тает на глазах.

И скоро позади осталась небольшая рощица, за которой поднимаются дымки покинутого поселка; направо и налево, насколько хватает глаза, простирается бескрайняя равнина, вся покрытая возделанными полями и пастбищами, утыканная кое-где редкими очажками деревьев и кустарников; трава мягко колышется от ветра, а по бездонному небу проплывают пушистые облачка. Крупные серые ящерицы иногда перебегали через дорогу. Прелестные птицы время от времени порхали на ветках придорожных мимоз, перелетая с дерева на дерево. Видневшиеся то тут, то там, обустроенные фермы нами игнорировались, сейчас некогда заниматься подобной ерундой, а ведь некоторые из них были весьма красивые. Да, ну их к черту! Вот еще, дефицитные патроны жечь и время терять!

Пыль, поднятая нашими храбрыми рейнджерами, спецназом легкой кавалерии, впереди на дороге, уже начинает оседать и рассеиваться. Душа моя прямо пела – не знаю почему, но в этот момент я чувствовал себя свободным, исполненным какой-то легкомысленной радости и надежды. "Лейся песня на просторе, не скучай, не плачь жена, штурмовать далеко море, направляет нас страна!" Каждый глоток этого воздуха по ощущениям – солидная прибавка к запасу здоровья; он освежает грудь и нервы, как купанье в свежей воде. Продвигались мы относительно быстро, страна была обжита достаточно хорошо, и если ландшафт тут не назовешь самым красивым на континенте, но он был довольно милым и каким-то домашним.

Скоро (часа через два, проведенных в пути после обеда) мы зашли в очередную английскую деревушку в обрамлении гребенок из мимоз, опять полную бродячих собак и флегматичных британских бездельников в широкополых шляпах – последние все без исключения либо еще дрыхли, празднуя местную сиесту, либо готовились отойти ко сну. А ведь погода еще по африканскому весенняя, температура воздуха еще не достигает и 30 градусов. Адмиральский час во всей своей красе. Детский сад, группа "Ягодка". Англичане так до самого последнего момента не бельмеса и не поняли. Что же, пусть эти британцы готовятся стирать свои трусы. И тут повторилась привычная уже картина, и мы оставили хозяйствовать там десяток зулусов и пару парней из буров, а сами быстро справившись с привычными делами и оставив на их попечение еще десяток встреченных нами на дороге прохожих, продолжали свой рискованный путь. Двигался наш отряд по грунтовой дороге, а впереди, перед глазами, до самого горизонта уходила возделанная равнина, расчерченная посевами сорго и маиса. А ведь еще каких-либо полвека назад здесь в изобилии водились слоны и прочая дичь!

Еще один поселок возник перед нами, когда африканское весеннее солнце уже клонилось к закату. Полтора десятка одноэтажных деревянных домов, судя по кресту на одном из них, там располагалась церковь или миссия. Небольшой универсальный магазинчик, где всегда можно было приобрести рюмку водки, гвоздь или кусок веревки, чтобы подвязать плащ и другие столь же нужные вещи. Большое объявление прибитое над входом в сей храм торговли, гласило: "ДЖОН СМИТ ИЗ ПАРИЖА, ТОВАРЫ ВСЕХ РОДОВ И, ВСЕХ СТРАН". Сразу повеяло настоящей Францией, у хозяина, видимо, необыкновенный ум. Несомненно, что он непризнанный гений, которому самое место в палате для душевнобольных. Также, мой пытливый взор мог наблюдать в поселке хозяйственные постройки, конюшни и овчарни. Неказистые домики для чернокожей прислуги. Тоже ведь подданные Ее Величества Королевы. За пристройками располагались садики, где фруктовые деревья и вечнозеленые растения, густо разросшись, источали приятные запахи и прохладу. Еще дальше, вдоль дороги тянулись поля пшеницы и виноградные плантации. Кое-где можно было заметить огромные загоны для быков.