Приключения медвежонка Паддингтона - [64]
И только когда миссис Бёрд вспомнила про кость в яйце, они сообразили, что к чему, и со всех ног помчались обратно на кухню.
Увы, было уже слишком поздно! Ещё на полпути до них донеслось громкое урчание, и в ту минуту, когда они влетели в кухню, миссис Браун уже выключала машину.
Машина для переработки мусора появилась у Браунов совсем недавно и пока ещё была в диковинку, поэтому всё, от обгоревших спичек до обглоданных костей, отправлялось в её ненасытную пасть; но миссис Браун и в самом страшном сне не приснилось бы, что та же участь постигнет любимый зуб медвежонка, и, узнав, в чём дело, она огорчилась не меньше других.
— В обычной поликлинике его вряд ли примут… — проговорила она задумчиво. — Может, обратиться к ветеринару?
— Ещё не хватало! — воспротивилась миссис Бёрд. — Нет уж, отведём его к частному врачу. Я сейчас же позвоню мистеру Личу.
И миссис Бёрд поспешно вышла из комнаты.
Все остальные ждали её возвращения с некоторой тревогой: хотя мистер Лич с незапамятных времен лечил Браунам зубы, ему ещё ни разу не доводилось иметь дела с Паддингтоном. Поэтому трудно было сказать заранее, как он к этому отнесётся, и все заметно воспряли духом, когда миссис Бёрд вернулась в пальто и шляпке.
— Мистер Лич ждёт нас, — сообщила она. — Пациентов с острой болью он принимает без очереди.
Миссис Браун облегчённо вздохнула.
— Ну и слава богу, — проговорила она. — Как любезно с его стороны, ведь официально Паддингтон не его пациент…[48]
— Кто сказал «Паддингтон»? — невинным тоном поинтересовалась миссис Бёрд. — Я в подробности не входила. Просто сообщила, что один из членов нашей семьи срочно нуждается в помощи…
Она подняла глаза к потолку, откуда как раз долетел громкий горестный стон, и добавила:
— И между прочим, уж что правда, то правда! Пойду-ка поскорее вызову такси!
Миссис Бёрд снова сняла трубку, а остальные отправились наверх проведать медвежонка. Он сидел на краю кровати с самым что ни на есть разнесчастным выражением на мордочке. Вернее, на той небольшой её части, которую можнб было разглядеть, потому что всё остальное было замотано огромным махровым полотенцем. Время от времени из глубин полотенца долетал приглушённый стон. Сообщение о предстоящем визите к зубному врачу не слишком-то подняло настроение медвежонка, а когда его усадили в уже поджидавшее такси, оно упало вконец.
— Что, приятель, зубы зубастовку объявили? — посочувствовал шофёр, кивая на полотенце.
— Какую зубастовку? — не понял Паддингтон.
— Худо, если у них там сильный профсоюз, — продолжал шофёр. — Один бросил работу — и все следом![49]
Миссис Браун поспешно захлопнула окошечко, отделявшее шофёра от пассажиров.
— Не обращай внимания, мишка-медведь, — сказала она. — Я уверена, что мы всё делаем правильно. Мистер Лич очень опытный врач. Он практикует уже много-много лет.
— Практикует? — ещё больше встревожился Паддингтон. — А может, лучше заплатим подороже и поедем к кому-нибудь, кто уже научился?
Брауны переглянулись. Порой Паддингтону не так-то легко бывало что-нибудь объяснить, особенно когда голова у него была занята совсем дру* гим, и дальше они ехали в молчании.
К концу пути Паддингтон совсем растерялся и расстроился, зато мистер Лич с первого взгляда понял, что и как, и тут же высказал своё мнение.
— Боюсь, мне придётся взять с вас больше обычного, — заявил он. — У медведей ведь сорок два зуба.
— У меня сорок один, — поправил Паддингтон. — Сорок второй переработали.
— Всё равно это на девять штук больше, чем полагается, — строго сказал мистер Лич, уводя медвежонка в кабинет. — У меня даже нет подходящей карты. Для начала придётся просить медсестру начертить её для тебя.
— Господа, надеюсь, мы поступили правильно, — вздохнула миссис Браун, когда за врачом закрылась дверь. — Всё-таки это я во всём виновата…
Миссис Бёрд хмыкнула.
— Вовсе не вы, а эти Паддингтоновы ириски-тянучки, — сумрачно изрекла она. — Самое, скажу я вам, подходящее название. Тянешь их потом изо рта, тянешь, а вытянуть не можешь… Неудивительно, что у медведя сломался зуб. Он вчера весь день жевал эту гадость, пока готовил. Мне пришлось выбросить сковородку, а сколько на кухонном полу было липких клякс — и не перечесть. Раза два я чуть не подвернула ногу.
Паддингтоновы самодельные ириски в последние дни стали в доме проблемой номер один. Ладно бы они только присыхали к сковородке. Строго говоря, если бы они с самого начала присохли раз и навсегда, неприятностей было бы куда меньше, но, в конце концов, тягучая масса превратилась в горку вязких кругляшек, которые прилипали ко всему на свете, и последующие несколько минут миссис Бёрд в подробностях объясняла, как, по её мнению, с этими ирисками следовало бы поступить.
Впрочем, ни от кого не укрылось, что, на чём свет ругая медвежьи конфеты, она не сводила глаз с дверей кабинета, словно пыталась просверлить их насквозь.
Однако в кои-то веки раз опасения миссис Бёрд были совершенно напрасны, потому что мнение Паддингтона о зубных врачах медленно, но верно менялось к лучшему.
Он оглядел кабинет мистера Лича и заключил, что здесь куда приятнее, чем ему казалось поначалу. Всё вокруг было чистым и блестящим, без единого мармеладного пятнышка. И хотя мебели, как сказала бы миссис Бёрд, не мешало бы и подбавить, единственное кресло мистера Лича с лихвой искупало этот недостаток. Паддингтон в жизни не видел ничего лучше. Кресло было не просто кресло, а скорее кушетка, которую можно было поднимать, опускать и по-всякому раскладывать, нажимая на одну-единственную кнопку. От восторга у Паддингтона даже дух захватило.
