Приключения маленького лорда - [2]

С глубокой печалью капитан прочёл ответ графа; он любил Англию, красивый дом, в котором родился, любил даже своего сурового отца с дурным характером и всегда сочувствовал ему в его огорчениях, но знал, что в будущем ему нечего надеяться на доброту старика. Капитан Цедрик не сразу придумал, что делать. Его не приучали к труду, и он не привык работать, но отличался твёрдостью и решительностью. Поэтому Цедрик Эрроль тотчас же подал в отставку из английской армии, нашёл себе в Нью-Йорке место и женился. Для него началась совсем новая жизнь; он был молод, счастлив и надеялся, что, работая, добьётся многого. На тихой улице у него был маленький дом, в котором родился его мальчик; всё шло хорошо, он не терял бодрости и никогда не жалел, что женился на хорошенькой компаньонке богатой дамы; она была так прелестна и так любила его! Она действительно была добра и хороша собой, а сынок походил и на мать, и на отца. Хотя он родился в очень простом и бедном домике, на свете никогда не жил более счастливый ребёнок. Во-первых, он был здоров, а потому никогда никому не причинял беспокойства; во-вторых, его ласковый кроткий характер и милые манеры доставляли наслаждение всем; в-третьих, он был до того красив, что казался картинкой. Цедди начал жизнь не безволосым ребёнком, как другие; напротив, его головку покрывали мягкие тонкие золотистые волосы, концы которых завивались; когда ему минуло шесть месяцев, они висели свободными кольцами. На его милом маленьком личике светились большие карие глаза с длинными ресницами; у него были твёрдые крепкие ножки и такая сильная спинка, что в девять месяцев он быстро научился ходить; кроме того, Цедди отличался такими хорошими манерами для крошечного ребёнка, что знакомство с ним всем доставляло наслаждение. Казалось, он сам чувствовал, что все – его друзья. Когда кто-нибудь на улице заговаривал с ним, видя его в ручной колясочке, он смотрел на незнакомца милым, серьёзным взглядом, а потом улыбался прелестной, дружелюбной улыбкой; в окрестностях глухой улицы, на которой жил Цедрик, все знали его и с удовольствием шутили с ним; его полюбил даже бакалейщик на углу, считавшийся самым угрюмым существом на свете. И с каждым месяцем Цедди делался всё красивее и занимательнее.

Когда Цедди подрос, няня стала водить его на прогулку, а он всегда вёз за собой маленький игрушечный экипаж. В своей короткой пикейной курточке и в большой белой сдвинутой на затылок шляпе, из-под которой выбивались золотистые курчавые волосы, он казался так красив и силён, что все обращали на него внимание; дома няня рассказывала маме о дамах, которые останавливали экипажи, чтобы посмотреть на него, поговорить с ним, и приходили в восторг от того, как по-детски весело и беспечно отвечает он им, точно старым знакомым. Особенно милым казалось, что он охотно и смело заводил дружбу с людьми. Я думаю, это было следствием доверчивости Цедди и доброты его сердечка, которое всех любило и желало, чтобы всякий чувствовал себя хорошо и ловко. Доброта также заставляла его быстро понимать чувства окружающих. Может быть, эта способность развилась в Цедди потому, что он жил с отцом и матерью, которые были любящими, внимательными, нежными, хорошо воспитанными. Дома он никогда не слышал недоброго или невежливого слова; его любили, ласкали и обращались с ним нежно, а потому его детская душа была полна доброты. Он постоянно слышал, как отец называл маму милыми, ласковыми именами, и сам, говоря с нею, тоже употреблял их; он постоянно видел, что его отец заботился о ней, берёг её, и тоже выучился заботливо относиться к ней.

Поэтому, когда Цедди узнал, что его отец никогда больше не вернётся, и увидел, как печалится мать, в добром маленьком сердце мало-помалу появилась решимость утешить и успокоить её. Он был ещё ребёнком, но эта мысль шевелилась в его мозгу всегда, когда он взбирался к ней на колени, целовал её, прижимал свою курчавую головку к её шее, когда приносил ей свои игрушки, показывал книжки с картинками или спокойно ложился подле неё на диван. Маленький Цедди не знал, что можно утешать людей иначе, но делал всё, что умел, и был для неё большей поддержкой, чем мог вообразить.

– О Мэри, – раз при нём сказала миссис Эрроль своей старой служанке, – я уверена, он старается по-своему утешить меня; я знаю, что старается. Иногда он смотрит на меня таким любящим, задумчивым взглядом! Мне кажется, ему грустно за меня, а потом он подходит ко мне, ласкает меня или приносит мне что-нибудь. Он так походит на маленького взрослого человечка, что, право, мне кажется, он всё понимает.

Когда Цедди стал старше, у него появилось множество странных, забавных привычек, которые занимали и смешили взрослых. И он сделался для матери настоящим товарищем. Теперь ей почти не нужно было другого общества. Они вместе гуляли, разговаривали, играли. Цедди узнал буквы, когда ещё был совсем маленьким, и любил по вечерам, лёжа на ковре перед камином, вслух читать иногда детские рассказы, иногда большие книги для взрослых, а иногда даже газеты; в это время Мэри из кухни слышала, как миссис Эрроль с наслаждением смеётся в ответ на его забавные замечания.