Приключения капитана Гаттераса - [139]

Путешественники поднялись со своихъ мѣстъ, бросая вокругъ себя оторопѣлые взоры. У нихъ кружилась голова; смутное чувство гибели овладѣло ими.

Вдругъ шлюпка поднялась стоймя. Передняя ея часть возвышалась надъ линіею водоворота; быстрота, которою она обладала, выхватила ее изъ центра притяженія; шлюпка понеслась по касательной къ окружности, дѣлавшей болѣе тысячи оборотовъ въ минуту, и съ быстротой пушечнаго ядра вырвалась изъ сферы дѣйствія водоворота.

Альтамонтъ, докторъ, Джонсонъ и Бэлль попадали на скамейки.

Когда они поднялись, Гаттераса въ шлюпкѣ не оказалось.

Было два часа утра.

XXIII. Знамя Англіи

За первымъ моментомъ оцѣпенѣнія, изъ груди путешественниковъ вырвался горестный вопль:

– Гаттерасъ! – вскричалъ докторъ.

– Пропалъ! – отвѣтили Джонсонъ и Бэлль.

– Погибъ!

Они оглянулись вокругъ себя. На бурномъ морѣ ничего не было видно.

Дэкъ лаялъ, онъ хотѣлъ броситься въ море, но Бэлль остановилъ его; не безъ труда впрочемъ.

– Садитесь у руля, Альтамонтъ, сказалъ докторъ,– и постараемся спасти нашего несчастнаго капитана.

Джонсонъ и Бэлль заняли свои мѣста на скамьяхъ, Альтамонтъ взялся за румпель, и рыскавшая шлюпка пришла къ вѣтру.

Джонсонъ и Бэлль сильно налегли на весла; цѣлый часъ шлюпка не покидала мѣста катастрофы, но всѣ поиски оказались тщетными! Несчастный Гаттерасъ погибъ,– онъ былъ. унесенъ ураганомъ.

И погибъ такъ близко къ цѣли, такъ близко къ полюсу, на который ему удалось взглянуть только мелькомъ!

Клоубонни звалъ, кричалъ, стрѣлялъ изъ ружья; Дэкъ присоединилъ свой жалобный лай къ зову доктора, но не было отвѣта друзьямъ капитана. Глубокая горесть овладѣла тогда докторомъ; онъ склонился головой на руки и товарищи Клоубонни слышали, какъ онъ плакалъ.

Въ такомъ разстояніи отъ берега, безъ весла, безъ куска дерева, чтобъ держаться на поверхности воды, Гаттерасъ не могъ живой добраться до берега, и только его распухшій, избитый трупъ достигнетъ этого такъ страстно желаннаго материка.

Послѣ часа поисковъ необходимо было снова направиться въ сѣверу и вступить въ борьбу съ послѣдними порывами бури.

Въ пять часовъ утра, 11-го іюля, вѣтеръ улегся; волненіе мало по малу стихло, небо приняло свою полярную ясность и менѣе, чѣмъ въ трехъ миляхъ отъ шлюпки материкъ предсталъ во всемъ своемъ величіи.

То былъ островъ или, скорѣе, вулканъ, возвышавшійся, подобно маяку, на сѣверномъ полюсѣ міра.

Огнедышащая гора, въ полномъ дѣйствіи, извергала массу камней и наваленныхъ до бѣла обломковъ скалъ; казалось она вздрагивала подъ повторявшимися потрясеніями, походившими какъ бы на дыханіе гиганта. Выброшенныя массы шлаковъ поднимались высоко въ воздухъ вмѣстѣ со снопомъ сильнаго пламени; лава стремительными потоками низвергалась посклону горы. Въ одномъ мѣстѣ огненныя змѣи извивались между дымящимися скалами; въ другомъ – горящіе водопады низвергались среди багровыхъ тумановъ; дальше, изъ тысячи пламенныхъ ручьевъ образовалась одна огненная рѣка, съ рѣзкимъ шипѣньемъ вливавшаяся въ волновавшееся море.

Казалось, вулканъ имѣлъ только одинъ кратеръ, изъ котораго вырывался огненный столбъ, изборожденный поперечными линіями молній. Электричество, повидимому, играло значительную роль въ этомъ величественномъ феноменѣ.

Надъ волновавшимся пламенемъ высились громадные клубы дыма, багровые у основанія, черные вверху; съ неописаннымъ величіемъ взвивались они кънебу и тянулись по нему густыми завитками.

Небо въ далекой выси одѣлось пепельнаго цвѣта оттѣнками; мгла, наставшая во время бури и въ происхожденіи которой докторъ не могъ дать себѣ отчета, очевидно, была произведена клубами дыма, непроницаемою завѣсою застилавшаго солнце. Явленіе это напомнило Клоубонни объ аналогичномъ-же феноменѣ, имѣвшемъ мѣсто въ 1812 году, на островѣ Барбадѣ, который среди бѣлаго дня былъ внезапно погруженъ въ непроницаемый мракъ массами пепла, выкинутыми волканомъ острова св. Викентія.

Эта огромная огнедышащая гора, выдвинувшаяся среди океана, имѣла по крайней мѣрѣ тысячу саженей высоты, т. е. приблизительно столько же, сколько Гекла.

Линія, проведенная отъ ея вершины къ основанію, образовала уголъ около одиннадцати градусовъ. По мѣрѣ приближенія шлюпки въ берегу, гора какъ-бы выплывала изъ моря. Никакихъ признаковъ растительности на ней не замѣчалось. Казалось даже, что и береговъ у нея не было и своими крутыми склонами она отвѣсно погружалась въ море.

– Можно-ли пристать здѣсь? – спросилъ докторъ.

– Вѣтромъ насъ несетъ къ острову,– отвѣтилъ Альтамонтъ.

– Однакожъ я не вижу ни клочка зекли, на который мы могли-бы высадиться!

– Это только такъ кажется издали,– сказалъ Джонсонъ. Во всякомъ случаѣ, мѣсто для шлюпки найдется. Больше ничего и не надо.

– Что-жъ, отправимся,– печально промолвилъ докторъ.

Клоубонни уже не смотрѣлъ на странный, высившійся передъ нимъ материкъ. То была полярная страна, но человѣка, открывшаго этотъ материкъ, уже не было въ живыхъ.

Въ пяти стахъ шагахъ отъ прибрежныхъ скалъ море какъ-бы кипѣло отъ дѣйствія подземнаго огня. Островъ, который омывали полярныя воды, имѣлъ въ окружности девять или десять миль, никакъ не больше; если-бы ось міра и не проходила чрезъ него, то на основаніи вычисленія, островъ находился очень близко отъ полюса.