Приключения капитана Гаттераса - [125]

– Какъ-бы то ни было,– со вздохомъ сказалъ Альтамонтъ,– но до сихъ поръ мы скорѣе были просто путешественниками, чѣмъ охотниками.

– Потерпите,– отвѣтилъ докторъ; видъ страны мало по малу начинаетъ измѣняться и очень было-бы странно, если-бы мы не нашли дичи въ оврагахъ, въ которыхъ пріютилась растительность.

– Страна эта,– сказалъ Альтамонтъ,– совершенно необитаема, да и едва ли здѣсь кто можетъ жить.

– Такихъ странъ, по моему мнѣнію, нѣтъ, возразилъ докторъ. – Цѣною лишеній, принося въ жертву климату поколѣніе за поколѣніемъ, при помощи культуры, человѣкъ подъ конецъ можетъ сдѣлать плодоносной какую угодно страну.

– Вы полагаете? – спросилъ Альтамонтъ.

– Это несомнѣнно. Если бы вы видѣли знаменитыя нѣкогда мѣста, гдѣ находились Ниненія и Вавилонъ, богатыя долины, въ которыхъ обитали наши праотцы,– вы навѣрно бы подумали, что никогда человѣкъ не могъ жить тамъ. Даже климатъ этихъ странъ измѣнился къ худшему съ того времени, какъ въ нихъ перестали жить люди. По ордену закону природы, страны, въ которыхъ мы не живемъ или въ которыхъ мы перестали жить, лишаются гигіеническихъ условій, необходимыхъ для здоровья людей; человѣкъ самъ создаетъ себѣ страну своимъ въ ней присутствіемъ, своими привычками, своею промышленностью и даже своимъ дыханіемъ. Мало по малу онъ не только видоизмѣняетъ атмосферическія условія страны и выдѣляемыя почвою испаренія, но и оздоровляетъ ихъ своимъ присутствіемъ. Я согласенъ, что существуютъ необитаемыя страны, но чтобы существовали страны, въ которыхъ человѣкъ не могъ бы жить,– этому я никогда не повѣрю.

Разговаривая такимъ образомъ, охотники подвигались все дальше и дальше и наконецъ пришли въ какую-то открытую ложбину, въ глубинѣ которой струилась почти свободная отъ льда рѣчка. Такъ какъ ложбина открывалась на югъ, то на ея окраинахъ и на косогорахъ замѣчалась кое-какая растительность. Докторъ обратилъ на это вниманіе Альтамонта.

– Посмотрите,– сказалъ онъ: развѣ предпріимчивые колонисты не могли-бы поселиться въ этой долинѣ? При помощи труда и терпѣнія они дали-бы ей совершенно иной видъ. Конечно, они не превратили-бы ее въ пажити умѣреннаго пояса,– я и не утверждаю этого,– но во всякомъ случаѣ, въ мѣстность очень приличную. Да вотъ, если не ошибаюсь, ея четвероногіе обитатели! Экіе плутишки!

– Это полярные зайцы! – вскричалъ Альтамонтъ, взводя курокъ своего ружья.

– Погодите,– вскричалъ докторъ,– погодите же, безжалостный Немвродъ. Эти бѣдные звѣрки даже не думаютъ уходить отъ насъ. Не трогайте ихъ: они сами идутъ къ намъ.

Дѣйствительно, три или четыре зайченка, прыгая между чахлымъ кустарникомъ и новыми мхами, приближались къ охотникамъ, повидимому, вовсе не опасаясь ихъ присутствія. Вскорѣ они прыгали уже у ногъ доктора, который ласкалъ ихъ, говоря:

– Можно-ли встрѣчать выстрѣлами тѣхъ, кто проситъ у насъ ласки? Смерть этихъ маленькихъ звѣрковъ не можетъ принести намъ ни малѣйшей пользы.

– Вы правы, докторъ,– сказалъ Гаттерасъ. Убивать ихъ не слѣдуетъ.

– Равно какъ и этихъ, летящихъ къ намъ, куропатокъ,– вскричалъ Альтамонтъ,– и этихъ журавлей, которые такъ важно выступаютъ на своихъ длинныхъ ногахъ?

Птицы стаями направлялись къ охотникамъ, не подозрѣвая даже, какъ много онѣ обязаны доктору. Даже Дэкъ воздерживался и – удивлялся!

Любопытно и даже трогательно было смотрѣть на этихъ хорошенькихъ животныхъ; они бѣгали, прыгали, и рѣзвились; птицы беззаботно порхали, садились на плечи доктору, ложились у его ногъ, сами напрашивались на непривычныя ласки и, казалось, старались какъ можно лучше принять своихъ гостей. Пернатые друзья доктора, испуская радостные крики, перекликались другъ съ другомъ и налетали со всѣхъ концовъ долины; Клоубонни былъ похожъ на настоящаго кудесника. Въ сопровожденіи огромной стаи животныхъ, охотники поднимались на влажные откосы ручьевъ. При поворотѣ въ одну долину они вдругъ увидѣли восемь или десять оленей, которые спокойно щипали на половину покрытый снѣгомъ мохъ. То были прелестныя, граціозныя и кроткія животныя съ вѣтвистыми рогами, которыя самка носитъ столь-же горделиво, какъ и самецъ. Ихъ пушистая шкура лишалась уже своей зимней бѣлизны и принимала темно-сѣрый лѣтній оттѣнокъ. Казалось, они были столъ же кротки и ласковы, какъ зайцы или птицы этой мирной страны.

Охотники вошли въ средину стада, причемъ олени не сдѣлали ни одного шага, чтобы бѣжать. На этотъ разъ доктору стоило много труда, чтобы обуздать кровожадные инстинкты Альтамонта. Американецъ не могъ видѣть эту великолѣпную дичь безъ того, чтобы его не обуяла жажда крови. Растроганный Гаттерасъ смотрѣлъ; какъ эти кроткія животныя своими мордами терлись о платье доктора, друга всѣхъ живыхъ существъ.

– Да что-же это, наконецъ,– сказалъ Альтамонтъ. Развѣ не для охоты мы пришли сюда?

– Для охоты на мускусовыхъ быковъ и только – отвѣчалъ докторъ. Не надо намъ оленей; съѣстныхъ запасовъ у насъ и безъ того достаточно. Позвольте лучше насладиться этимъ трогательнымъ зрѣлищемъ: человѣкъ ласкаетъ кроткихъ животныхъ и не внушаетъ имъ страха.

– Это доказываетъ, что они никогда не видѣли человѣка,– сказалъ Гаттерасъ.

– Разумѣется,– отвѣтилъ докторъ;– очевидно, животныя эти не американскаго происхожденія.