Приключения интеллигента, едва не сделавшие его фашистом - [49]

- Вашими заботами, - неприязненно буркнул Апполинарий.

- Какой тон. Я вас чем-то расстроил?

- Нет, просто … так вот.

- А-а, под горячую руку …  бывает. Значит, все в порядке у вас? Только вот нервишки шалят на бытовой почве. Бывает-бывает … а вот у меня неприятности посерьезнее, Апполинарий Петрович и по вашей вине.

- Не понимаю вас.

- Выходите на улицу, расскажу. Я у подъезда.

Разговор обрывается, трубка прерывисто гудит.

- Урод! Что за хамская манера разговаривать с людьми? Хозяином себя возомнил, мусор поганый! – ругается вслух Апполинарий.

Железная дверь подъезда хлопает за спиной, словно крышка мусорного бака.  Знакомый «форд» мышиного цвета прижимается брюхом к ледяному насту. Приглашающе мигает свет фар, но Апполинарию почему-то кажется, что это предупреждение об опасности. В низу живота появляется тянущее чувство, ноги начинают дрожать, мышцы становятся ватными. Так бывало раньше перед дракой, это результат избыточного адреналина в крови, но он уже давно научился управлять своими страхами. Во всяком случае, так считал. Распахивается дверь, теплый салон «форда» встречает запахом искусственно кожи, табачного дыма и – Апполинарий не верящее втянул воздух! – коньяка. Пятницкий пьян и за рулем? Не может быть! Впрочем, он мент, ему всё можно. Пятницкий молча затягивается сигаретой. Красный огонек шустро бежит по белому цилиндрику, всё сжигая на своем пути, превращая табак в никотиновый дым. Апполинарий демонстративно жмет кнопку открывания окна, стекло послушно уползает внутрь двери.

- Ну и какие же неприятности у вас по моей вине, господин капитан? – спрашивает Апполинарий.

- Я повышен в звании. Подполковник, - хриплым от выпивки голосом отвечает Пятницкий.

Окурок летит в снег, красный огонек медленно гаснет.

- Ага, - кивает Апполинарий, - шутка юмора такая, да? Насчет неприятностей.

- Знаете, Колышев, офицерские погоны пришиваются к мундиру нитками. Это довольно трудоемкий процесс, но вот сорвать их можно за секунду. С мясом. А бывает, что и с головой.

- Я на ваши погоны не претендую. Я вообще не на какие погоны не претендую. И мундир мне ваш не нужен, - скривился Апполинарий.

Пятницкий помолчал. Чувствовалось, что ему очень хочется кое-что сказать, а, возможно, и дать по голове сидящему рядом человеку, но… он делает глубокий вдох-выдох и говорит почти спокойно:

- Мы с вами заключили соглашение. Вы обязались руководить бандой скинхедов. Так?   

- Так. Мало крови? По моему, вполне достаточно. Вы сами говорили, что иноверцы поутихли.

- Верно. Но, предлагая вам сотрудничество – а у нас с вами именно сотрудничество, я ведь обязался покрывать ваши дела, - я предупредил вас, что операции проводить только по моему указанию. Нельзя убивать всех подряд, чёрт бы вас побрал с вашими качками, Колышев! – голос Пятницкого срывается на крик.

- О чем вы, Валерий Петрович? – брезгливо поинтересовался Апполинарий. – Вашему начальству стало жалко убиенного Мурада? Так свято место пусто не бывает, кресло водочного короля уже не вакантно. Наверняка какой-нибудь ментовский генерал запаса  уселся в кресло. Или вам обидно, что вас в компанию не взяли?

Пятницкий снова замолчал, потом в руке появляется сигарета, вспыхивает огонек зажигалки и дымное облако опять заполняет салон «форда».

- Ошибаешься, Колун. Моя компания, как ты выразился, повыше будет. Водочные генералы станут в зубах деньги приносить. Но это потом. А пока есть ты, недоумок и твои тупорылые качки-скинехеды.

- Слушай ты, ублюдок легавый, я тебе не «барабанщик» и не стукач за полтысячи в месяц! Я … - возмущенно начал было Апполинарий.

- ... идейный борец с несправедливостью, да? – перебивает его Пятницкий. – Душа болит за Родину и все такое. Нет, Колун, ты самая настоящая «шкура», которую натягивают на «барабан», чтобы он громче стучал. Каждый твой шаг зафиксирован, мне известно о тебе всё – что ешь, где бываешь, с кем спишь. Всё!

Апполинарий даже задохнулся от ярости, рука непроизвольно сунулась к поясу.

- Это зря, - спокойно произнес Пятницкий. – Убивать ты умеешь, но в данном случае это глупо. Досье на тебя я в кармане не ношу, о нашей  встрече известно моему шефу и вообще - беседа наша пишется и в режиме реального времени транслируется … куда надо. Вот так, дорогой Колун!

Апполинарий обмяк, плечи опустились, лицо осунулось.

- Ну да, следовало догадаться самому, - шепчет он.

- Следовало знать с  самого начала, - преподавательским голосом поправляет Пятницкий. – Азы оперативной работы!

- И какие ко мне претензии? – упавшим голосом спрашивает Апполинарий.

- Халатно относишься к работе, дорогой. Самоустранился от руководства подчиненными. Ты знаешь, что сегодня … э-э … вчера ночью они убили и ограбили одного человека прямо у него дома.

- Нет. Откуда я мог это знать? – растерянно произнес Апполинарий. «Ведь прошлую ночь я провел с Машей», - подумал он. – А что собственно такого? – удивился он вслух. – Одним барыгой меньше.

- Не совсем так. Во-первых, он русский. Во-вторых, он … ну, в общем, был полезен. Видишь ли, государство не считает правопорядок первоочередной задачей до тех пор, пока уровень преступности не достигает порога, после которого криминал угрожает так называемой национальной безопасности. Проще говоря, пока режут и грабят простых граждан, всё тихо. Ну, разве что перед выборами устроят показушные судилища над этими … как их? А, «оборотнями в погонах»! Или сенатора за жопу возьмут, какого не жалко – мол, перед законом все равны! На этом всё. А вот когда бандиты лезут в исполнительную власть, отстреливают высших чиновников, словно бешеных собак, среди бела дня, а уличная преступность зашкаливает, электоральная биомасса волнуется, тогда спохватываются и финансирование идет потоком. Так вот, сегодня с деньгами туговато.