Приключения интеллигента, едва не сделавшие его фашистом - [2]

Кондуктор собрал деньги, продавленное кресло сплющивается под весом объемистого зада. Автобус постоял еще несколько минут, двери замедленно схлопнулись, будто створки гигантской раковины, навсегда отделяя пассажиров от холодной улицы. С неторопливостью бронетранспортера маршрутка трогается, по салону веет механическим теплом обогревателя. Апполинарий опускает унылый нос в воротник, прикрывает глаза. Сегодня  семинар с группой студентов другого факультета. Для них латынь предмет второстепенный, но обязательный, поэтому есть шанс выбрать симпатичную студентку для «творческой» сдачи сессии. После развода с женой по этим «делам» у Апполинария напряг, девочки по вызову стоят дорого, да и мама все время дома. Институт – самое то! Только вот полированные столы ну совсем не приспособлены для таких «занятий». Стук, грюк, опять же звукоизоляция из рук вон плохая. Одним словом, трудностей хоть отбавляй, но не по-мужски сдаваться по пустякам. Только вперед и да здравствуют двоечницы! Убаюканный сладкими видениями о захватывающих приключениях ниже пояса в близком будущем, Апполинарий задремал. Пропустить свою остановку он не боялся – ровно за минуту до открывания дверей включалась внутренняя сигнальная система его организма, глаза распахивались и начинался процесс продирания сквозь плотную толпу пассажиров к выходу.

Колышев проходит мимо кабинета древних языков –  закрыт на косметический (!) ремонт. Семинар состоится в кабинете химии. В деканате так составили расписание пар, чтобы можно было проводить семинары по предметам в разное время. Пока не собрались оболтусы студенты, Апполинарий включает  комп, входит в Сеть. Надо с утра почитать прессу, узнать, что творится в мире. А мир переживает последствия Великого Кризиса.  Несмотря на предпринимаемые правительством усилия, количество незаконных мигрантов растет. В так называемых постсоветских странах положение еще хуже. Местные властные элиты с самого начала «независимости» были озабочены тем, чтобы как можно больше наворовать, а когда запахнет жареным, смыться за океан.  Когда экономики начали рушиться, эмиграция высокопоставленного ворья из этих стран стала массовой. Государства борются с экономическими и политическими трудностями, как могут. Слабые, зависимые от внешнего финансирования страны переживают кризис особенно тяжело, исчезают с политической карты мира. Их территории делятся между более сильными соседями. Никто не знает, что будет дальше. Хотя, если взглянуть назад, в совсем недавнюю историю, бывало и похуже. Например, после войны разгул преступности был таков, что на политбюро КПСС всерьез решался вопрос о вооружении членов правящей коммунистической партии. Грабежи и убийства по ночам были обычным делом. А что творилось во время Октябрьской революции и после? Ничего, выкарабкались. Победим и сейчас. Слава Богу, правительство решилось-таки на свободную продажу оружия. Хреновенького, так называемого гражданского, но и на том спасибо! Теперь даже бабульки ходят в булочную с «пушкой» в кармане и шмаляют в любую подозрительную личность, благо возраст таков, что терять уже нечего. Либеральные демократы предлагают внести изменения в Конституцию; по примеру США закрепить право на свободное ношение оружия. Давно бы так!

В дверь поскреблись, потом створки распахиваются, галдящая толпа студентов вваливается в аудиторию. Апполинарий хмурится, выпячивает нижнюю губу. Вкупе с пенсне это придает строгий вид любителю двоечниц, молодежь почтительно стихает. Наметанным глазом Колышев сразу вычислил проблемную студентку. Минимальная длина  юбки ясно показала Апполинарию – двоечница настроена на твердую четверку. Возможно, даже с плюсом! Колышев довольно потирает ладони – похоже, день удался! Незаметно проходит тридцать минут. Урок идет своим чередом, студенты отвечают на вопросы, благородная латынь звучит в аудитории на разные голоса. Апполинарий делает вид, что внимательно слушает, а сам косится на аппетитные коленки двоечницы и посматривает на лабораторный стол. Мебель не внушает доверия. Конструкция какая-то непрочная и еще банки с колбами на полке стоят. В стеклотаре жидкость подозрительного цвета и консистенции, пробки сидят плотно, даже закручены и это особенно беспокоит. Мало ли что там за бурда, не дай Бог прольется, поразъедает мебель, полы, ремонтируй потом за свой счет! Мда-а, придется на подоконнике. Апполинарий меряет глазом высоту, ширину – ничего, подойдет, только придется поддерживать за попку … прорвёмся!

Двери распахиваются, в аудиторию врываются трое неизвестных в черных трикотажных шапочках, в вырезах сверкают бешеные глаза. На каждом затертый солдатский бронежилет, в руках пистолеты. Два ствола смотрят в класс, третий тупо уставился в лицо Колышеву.  Один из бандитов – видимо, главарь – кивает. Раздается грохот падающего стула, встает очкастый, щуплый парнишка и его палец тычет на ту самую двоечницу! Двое бандитов бросаются к ней, хватают за руки и тащат к выходу. Растерявшаяся было девушка быстро приходит в себя, кричит, отбивается, но справиться с двумя мужчинами не может. Наводчик очкарик подталкивает в спину, глазенки пугливо шарят по аудитории – как бы не дали по голове. Куда там! Все заморожены страхом, лица белые, глаза пуговицами – слизь расплесканная, а не люди!