Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - [96]
— А почему шепотом? Покойник в доме, что ли?
Ни в чем не виноватые Гуго и Хуго испугались и дали деру. Я кричал им вслед:
— Я еще шевелю ножками! И нечего меня искать, вот он — Я. Пятнадцать минут ходу на «торнадо-кванте», если хочет меня уйти — пусть приезжает, я сам подам в отставку. А мне к нему — некогда, я в запое!
Председателю передали мое приглашение, Сур сказал: «Что ж, я не гордый» — и приехал; но ему, правда, пришлось подождать, пока мы с Войновичем не допили первую бутылку.
— Похоже, он приехал меня уйти, — предположил я.
— Похоже, — согласился Войнович.
— За что? Мы выиграли все три матча.
— Нет. Мы их проиграли. Тебя уйдут за то, что ты невезунчик.
— Я хочу, чтобы ты взял конюшню, но я не буду тебя рекомендовать.
— Правильно. Твоя рекомендация произведет обратный эффект. Иди. Вперед, конюшня!
Я оставил вторую бутылку «Соломона» наедине с Войновичем и прогулялся с председателем до Эксцентриситета и обратно. На этот раз Сури'Нам не вспоминал о «многомиллионной тиффозной армии», он вполне устойчиво ковылял на своих двоих, его гориллы следовали за нами поодаль, за ними ехал «торнадо-квант».
— Тревожные новости, — сказал Сур.
— Да. Еще бы. Три поражения подряд.
— Ну, это не новость, об этом все знают.
— Вот что, — решительно сказал я, — если собрались меня гнать — выгоняйте! Я сам уйду. Я привык. Лобан говорит, что футбольные тренеры — это вечные изгои и лишенцы: их изгоняют и лишают всех прав после первой же неудачи.
— И не надейтесь, вопрос так не стоит. Я не за тем приехал. Новости вот какие... — Председатель выдержал многозначительную паузу и тихо сказал: — Лобан сбежал.
«Вот оно, началось!» — подумал я, но промолчал.
— Лобан сбежал из Приобского Хантства, — продолжал председатель Сур. — Бежал в Тайгун. Морозы там сейчас космические, за 150 по Цельсию.
Мне стало зябко и холодно, как маленькой макаке на Северном полюсе. Я бы этому Цельсию... Но я молчал. Я ждал продолжения.
— Приобский хант пустил по следу овчарок спутниковой связи. Местность сканируют. Южные границы в двойном электромагнитном оцеплении.
— Электромагнитном... — усмехнулся я. — Этот Ханты уже пользуется электричеством.
— Ничего смешного не вижу. Лобану совсем не смешно. Все вокзалы и космопорты под наблюдением. Но мы тоже ищем его. По дипломатическим и... другим каналам.
— Не понял — кто это «мы ищем»? Вы? ФУФЛО, что ли, ищет Лобана? Уж вы наищете!
— Вам привет от бригадного дженераля Гу-Сина, — тихо сказал председатель.
— Ага, — сказал я.
— Ищет, конечно, дженераль. Но он решил действовать через Футбольную Лигу, чтобы не раскрывать участие в этих поисках Службы Охраны Среды. Нижне-Вартовский СОС-форпост в боевой готовности. Вы хорошо знаете Лобана, дженераль хотел бы знать ваше мнение.
— Нижний Форпост? — переспросил я. — Ищите его на Верхнем. Лобан вниз не пойдет.
— Не может быть! Почему вы так думаете? Я тоже знаю Лобана — он склонен выбирать самый простой и короткий путь к победе.
— К победе, но не к поражению. Вы плохо знаете Лобана. Он — Игрок. А пойти в этой ситуации Вниз — это не по-игроцки. Он пошел Вверх, за красным полярным смещением. Где у вас карта Приоби?
— Карту! — приказал Сур своим гориллам. Те достали из планшета карту Приобского Хантства.
— Нет, — сказал я. — Полную карту диаметральной Приоби с учетом среднего красного смещения.
Телохранители побежали к «торнадо», притащили рулон и раскатали перед нами диаметральную карту всей Приоби.
— Мы бежали по тундре, вдоль железной дороги... — запел я, разглядывая карту.
Карта была большая, цветная, подробная, с розой ветров. В Планетарии умеют делать карты. Я прикидывал — что может взбрести на ум Лобану на свежем воздухе в стопятидесятиградусный мороз?
— Так вот, Лобан так глупо не побежит. Ищите его вот здесь, у истоков Индигара, — показал я. — Или здесь... не удивлюсь, если Лобан выйдет к старой Новой Земле...
— Интересно. Продолжайте — где еще он может объявиться?
— Вот, собственно, и все... Да, конечно, есть еще Крайний Северо-Восток... — Я провел пальцем по диаметрали. — Вот... Майдан-на-Колымаге.
— Вы шутите?! Это безумие! Пройти через всю Диаметральную Приобь?! Они не дойдут.
— Да, вы правы, это невозможно. Но на всякий пожарный случай предупредите Верхне-Вартовский СОС-форпост... Стоп... Вы сказали: «они»? Разве Лобан ушел не один?
— Они бежали вдвоем. Лобан прихватил с собой какого-то аборигена Толика.
— Понятно. Корову. Если Лобан прихватил корову, значит, он может дойти и до Майдана.
— Какую корову?
— «Коровой» у лагерных беглецов называется субъект, которого берут в побег, чтобы его в самый отчаянный момент съесть. Субъект-корова, конечно, не догадывается об этом. Это удобно — продовольствие не надо тащить на себе, оно идет само.
— Кто идет само?
— Продовольствие. Толик.
— Вы в своем уме?! Или вы шутите? Лобан, корова, каннибализм... Лобан передал, что этот абориген Толик очень-очень нам пригодится!
— Значит, эта корова — священная. Ладно, ладно, я неудачно пошутил. Фуфайки-то у них есть?
— В том-то и дело! Есть! Три новые фуфайки, даже ненадеванные. Из-за этих-то фуфаек Приобский хант и озверел.
— Они прихватили новые фуфайки?! — удивился я. — Тогда хант их точно не выпустит.
Старый Дом, выйдя на пенсию, спустился с небес и отправился доживать свои дни в приморский городок. Он приземлился между зданий принадлежащим двум заклятым врагам: злостному пенсионеру Сухову и инвалиду Короткевичу, которые тут же решили прибрать к рукам неучтенную жилплощадь, и это было только первое злоключение Дома...© suhan_ilich.
Отец Горыныча был убит скифами. Мать же дала сыну разностороннее образование. Был он сведущ и в логических науках, и стихи умел сочинять. И перед смертью матушка завещала аму женится только по любви и ни в коем случае не ходить в инкубатор. Пожил какое-то время Горыныч в одиночестве, а после затосковал. Да и решил жениться.© cherepaha.
Знаменитый киевский писатель Борис Штерн впервые за всю свою тридцатилетнюю литературную карьеру написал роман. Уже одно это должно привлечь к «Эфиопу» внимание публики. А внимание это, единожды привлеченное, роман более не отпустит. «Эфиоп» — это яркий, сочный, раскованный гротеск. Этот роман безудержно весел. Этот роман едок и саркастичен. Этот роман… В общем, это Борис Штерн, открывший новую — эпическую — грань своего литературного таланта.Короче. Во время спешного отъезда остатков армии Врангеля из Крыма шкипер-эфиоп вывозит в страну Офир украинского хлопчика Сашко, планируя повторить успешный опыт царя Петра по смешению эфиопской и славянской крови.
Исповедь Джеймса Стаунтона, ставшего с помощью искуственного разума чемпионом мира по шахматам.Повесть поднимающая одну из «вечных» тем фантастических произведений — искуственный интелект.© cherepaha.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
И один в поле воин. Эксперимент с человеческой памятью оживляет прошлое и делает из предателя героя.
Зачастую «сейчас» и «тогда», «там» и «здесь» так тесно переплетены, что их границы трудно различимы. В книге «Ахматова в моем зеркале» эти границы стираются окончательно. Великая и загадочная муза русской поэзии Анна Ахматова появляется в зеркале рассказчицы как ее собственное отражение. В действительности образ поэтессы в зеркале героини – не что иное, как декорация, необходимая ей для того, чтобы выговориться. В то же время зеркало – случайная трибуна для русской поэтессы. Две женщины сближаются. Беседуют.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ален Дамасио — писатель, прозаик и создатель фантастических вселенных. Этот неопубликованный рассказ на тему информационных войн — часть Fusion, трансмедийной вселенной, которую он разработал вместе с Костадином Яневым, Катрин Дюфур и Норбертом Мержаньяном под эгидой Shibuya Productions.