Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - [148]

<ПРИМ. Лет через десять, когда все давно закончилось и были рассекречены некоторые документы, конгресс создал комиссию по проверке нашей финансовой деятельности. Президент д'Эгролль давно уже отдыхал на пенсии, нас некому было защитить. Комиссия замордовала нас проверками и следственными действиями, фужеры строчили статьи о наших злоупотреблениях, мне даже позвонил уже старенький д'Эгролль и сказал: «Валите все на меня!», но до суда дело не дошло, его (дело) спустили на тормозах, потому что... потому! Не знаю, возможно, что-то и прилипло к рукам дяди Сэма и Лифшица, но ведь мы спасали Вселенную и, главное, спасли ее! Это надо понимать, и комиссия это поняла.>

ЕЩЕ ОДИН НОБЕЛЕВСКИЙ ЛАУРЕАТ — ЯСЕНЬ КЛЕНОВ. Сейчас я должен отчитаться об участии в Проекте Ясеня Кленова, хотя этот рассказ уведет мои «Отчеты» немного в сторону от основного направления наших исследований. Ничего не поделаешь, придется вильнуть хвостом, — не могу не упомянуть об участии в Проекте такой знаменитости.

Дыня красно-фиолетового смещения угрожающе увеличивалась, ПРОГЛОД жрал все, что видел, а наши бессмертники все так же плохо представляли себе всю многомерность пространства—времени, блуждали в его закутках и пытались связать концы с концами этих пространственно-временных шнурков; что уж говорить о нас, простых смертных? Теоретики неуверенно рассуждали о каких-то генах времени и пространства, о двойной-тройной пространственно-временной спирали с «открытой и закрытой застежкой-молнией», прочее.

— Теория, конечно, верна, — говорили бессмертники, — но вот вопрос вопросов: соответствует ли она действительности?

Все понимал один лишь Корова, но он не умел по-человечески объяснить — мычал, фыркал и восклицал:

— Фространстфо—фремя, ну! Дфойная сфираль, фля (бля)! Застежка-молния, флин (блин)! Чефо тут нефонятного, тьмму-у-таракань?!

Мне все это не нравилось. Так дело не пойдет. Я привык работать с твердыми материалами — бетон, кирпич, щебенка, но не с философскими камнями. Лон Дайк посоветовал мне пригласить на О'к-Аллисто еще одного бессмертного прошлогоднего нобелевского лауреата по литературе Ясеня Кленова <я о таком писателе даже не слышал, не то что не читал>, у него был хороший слог и буйная фантазия, более того, он один мог найти общий язык с Коровой, потому что в молодости, как и Корова, гостил лет пять у Приобского ханта на лесоповале.

— Он мог бы побеседовать с Коровой, во всем разобраться и на пальцах нам все объяснить, — сказал Лон Дайк.

— Хорошо, напишем заявку, пошлем приглашение. Где этот Ясень живет?

— На своем ранчо в Термической Терцине.

— Это где?

— На Нейтральной Полосе.

— Он что, ненормальный?

— Я бы сказал «неформальный». Космополит тот еще. Пригласить не сложно, да вот согласится ли он?

— Ну, если его не вдохновит проект спасения Вселенной...

— Плевать он хотел на Вселенную. Он в законе. Этот тип похуже вашего Лобана.

Помыли косточки Лобану, вернулись к Ясеню Кленову:

— Так что делать? Приглашать?

— Попытайтесь. Надо использовать любой шанс.

ДИСКРИМИНАЦИЯ БУКВЫ Ё. Я отдал приказ: достать Ясеня Кленова! Фройлен Ворона заахала-закаркала — «Ах, Ясень Кленов, ах, лауреат Нобелевской премии по литературе!» — отпечатала на машинке (о компьютерах я уже говорил) и послала Кленову мгновенной пневматической почтой официальное приглашение. В ответ молчанье. Послали повторное приглашение — молчит, как Гамлет. Я засомневался:

— Да может, он уже умер там, в своей Термической Терцине, и некому его похоронить на Нейтральной Полосе? Там же одни оленеводы... Туда только ледоколом... да и то в навигацию и в светлое время года...

— Живой, живой, — ответил дженераль Гу-Син на мой запрос. — Ходит. Дышит. Прослушивается. Сердце стучит.

— Почему же не отвечает?

— Обижен. Творческая депрессия. Даже не приехал за своей половиной Нобелевской премии.

— Почему только за половиной?

— Вот за половину и обижен. Литературную премию в прошлом году разделили на двоих — ему и трем братьям-близнецам Грейпфрутам.

— Ему и трем братьям — значит, на четверых?

— Нет, на двоих. Кленову половина и трем братьям половина. Близнецы тоже обиделись. Причем почему-то не на Нобелевский комитет, а на Кленова.

— Тогда, может быть, выписать ордер на задержание Кленова и его силовой привод в Планетарий? — предложил я.

— Что вы, что вы! Слишком круто, скандала не оберешься! Да и по большому счету не в Нобелевской премии дело, а в букве «ё».

— ?

— Вы телеграммы ему послали, наверно, без буквы «ё». «Клёнов», наверно, написали через «е». Клёнов его фамилия, Клёнов! Эти две точки над «е» для него принципиальны! А у нас же так с древних времен повелось — издатели «ё» обстригают, мол, «е» и «ё» одно и то же. Вот Клёнов и выступает против дискриминации буквы «Ё». Создал правозащитное общество «Ё», добивается справедливости. А девиз, девиз общества... не поверите!

— А что за девиз?

— «*б твою мать — через «Ё»!

— Смешно!

— Было смешно, уже надоело. Он вам очень нужен? Зачем связываться с этим *бнутым?

— Сам толком не знаю. Лон Дайк говорит, что это еще один шанс для успешного окончания Проекта.

— Я бы сказал «шансик»... А что если я попрошу президента д'Эгролля наградить Кленова, ну, скажем, орденом Почетного Легиона? И чтобы в указе «Клёнов» и «Почётный» были написаны через «ё»... А? Может быть, он клюнет на орденок и приедет. Как вы думаете?