Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - [140]

<Опасность такого расследования угнетала нас на всех этапах работы и давала повод к шуткам. Вместе со мной эту опасность разделяли и д'Эгролль, и дженераль Гу-Син, и Войнович, и все бессмертные (за исключением, конечно, Коровы — ему все было по барабану). Мы шутили: если наша работа не увенчается успехом и Вселенная превратится в презерватив, то результаты расследования будут для нас разрушительнее конца Вселенной. Точно — посадят. Дженераль Гу-Син уже тогда что-то почувствовал. Когда я принес ему Белую тетрадь на прочтение, он полистал ее и сказал:

— Вы тут даже формулы записываете... Хорошо, оставьте, я почитаю. Мой вам совет. Я собираюсь купить дом недалеко от Цирка... (Так мы называли здание Конгресса.) Дом рядом также продается. Советую вам его приобрести. Это будет очень удобно на старости лет, потому что нам с вами придется провести остаток жизни в коридорах и кабинетах Конгресса, давая показания разным комиссиям. Это в лучшем случае. В худшем — будем коротать старость в тюрьме. Вы в шахматы играете?

Дженераль совсем не шутил.>

Итак, первым же нашим экспериментом было доказано, что милли-КВАНТЫ анти-ВРЕМЕНИ существуют, они взаимодействуют с пространством («взаимодействуют» — это мягко сказано), а ловушка для этих квантов и последующее их сжатие состоит в технологическом процессе...

<...>

<ПРИМ. В этом месте отчета я описал технологию квантовой ловушки и последующий процесс получения энной пустоты, но оно было вычеркнуто секретниками СОС. Сейчас квантовая ловушка не составляет ни военной, ни государственной тайны — ее устройство основано на теории пространственно-временных фильтров Тутта—Капельцына, а опущенный цензурой текст будет восстановлен в академическом издании «Отчетов».>

БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.

ИЗ РАЗГОВОРОВ С БЕССМЕРТНЫМИ.

ИГРА В ОБРАТНОЙ ПРОПОРЦИИ.

— В науке всегда есть чувство сопротивления неизвестного, — сказал Лон Дайк. — Что-то тебе мешает, но не понятно что.

— Соперник мешает, — сказал я.

— Какой соперник? Кто?

— Тот, кто сопротивляется вам.

— Незнание мешает.

— Да. В науке, как и в футболе, все очень просто, — сказал я. — Надо вынудить соперника сыграть в обратной пропорции.

— Это как? — заинтересовался академик Капельцын.

— Настолько плохо, насколько хорошо мы сыграем сами, — объяснил я.

— Это высокий класс, это научный подход, — уважительно сказал Капельцын.

— Это Лобан говорит, это не я, — сказал я.

— Я так и подумал, — сказал Лон Дайк.

— На нас кто-то наехал, значит, надо как можно лучше и энергичнее трепыхаться, чтобы успеть выскочить из-под колеса.

— Ехал мальчик на машине, весь размазанный по шине, — сказал Лон Дайк.

— Очень мудро, — сказал Капельцын. — Главное: успеть.

— Кто не успел, тот опоздал, — сказал я.

— Очень мудро. Кто это сказал?

— Так говорил наш сантехник Сан Саныч-сан, когда наливал по последней.

— Это надо записать.

— Так и запишем.

ПРОБЛЕМА ПОСТОРОННЕГО НАБЛЮДАТЕЛЯ.

ОН ОБНАРУЖЕН! Это случилось! Это, наконец-то, случилось! Я верил и не верил, и это случилось... В то утро я вошел в свой кабинет на «Маракканне». На столе не было черной тетради. Не было ее и в сейфе. Я обыскал все. Черная тетрадь исчезла.

«В этом-то и состоит проявление Постороннего Наблюдателя? — разочарованно думал я. — Украл тетрадь? Просто спер, и с концами? Что-то скажет дженераль?»

Событие было экстраординарным, и я немедленно позвонил ему.

— Тетрадь пропала!

— Какая? — спросил дженераль.

— Черная! Белая у вас!

— Приезжайте, — спокойно сказал дженераль. Как-то излишне спокойно сказал.

— Когда? — спросил я, ожидая услышать в ответ «немедленно».

— Сегодня. Не суетитесь. Сделайте все свои дела и приезжайте в Планетарий.

Дженераль не спешил. Я был разочарован.

ТЕОРИЯ «ОДНОГО ДЕЛА». Легко сказать: «сделайте все дела...». Делать все дела не хотелось, и я воспользовался «теорией одного дела». Она гласила (ее однажды изложил мне Войнович, лежа на диване):

— Каждый день надо обязательно сделать хотя бы 1 (одно) дело, но сделать его хорошо. Сделал дело — и достаточно. Конечно, если есть охота, можно сделать и два, и три, и много дел, но одно дело в день надо сделать обязательно, второе — можно отложить на завтра. Сделал — отдыхай. Теперь прикинь, сколько дел можно сделать за год.

В то утро я быстро и хорошо сделал одно дело, которое давно откладывал: за три минуты уладил конфликт между двумя учеными из бригады математического обеспечения — один из них был травмированным ч-мо (черепно-мозговым), а второй настолько жо... желто-головым, что они никак не могли прийти к общему знаменателю: на какую картину мироздания указывают их вычисления. <Эта проблема была исключительной важности, о ней подробней в своем месте—времени.> Первый (ч-мо) утверждал, что наша Вселенная — «правша», а анти-Вселенная — «левша», и против нее надо действовать зеркальными апперкот-уравнениями, не входя в алгебраический клинч; второй (жо) страшно хохотал, издавал разные другие звуки и настаивал, что обе Вселенные интровертны и чуть ли не гермафродитны, но наша — с мужским знаком, а та — с женским <или наоборот, не помню>. Я вот что им сказал:

— Если завтра черновая математическая картина мироздания не будет лежать на моем столе, то послезавтра будете докладывать ее (картину) Гуго Амбалу и Хуго Верстаку.