Приключения Гекльберри Финна - [13]

Я здорово устал и не успел опомниться, как уснул. Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Я сел и огляделся по сторонам, даже испугался немного. Потом вспомнил. Река казалась очень широкой, во много миль шириной. Луна светила так ярко, что можно было сосчитать все брёвна, которые плыли мимо, чёрные и с виду неподвижные, очень далеко от берега. Кругом стояла мёртвая тишина, по всему было видать, что поздно, и пахло по-позднему. Вы понимаете, что я хочу сказать… не знаю, как это выразить словами.

Я хорошенько потянулся, зевнул и только хотел было отвязать челнок и пуститься дальше, как вдруг по воде до меня донёсся шум. Я прислушался и скоро понял, в чём дело: это был тот глухой ровный стук, какой слышишь, когда вёсла ворочаются в уключинах тихой ночью. Я поглядел сквозь листву ивы – так и есть: далеко, около того берега, плывёт лодка. Я не мог разглядеть, сколько в ней человек. Думаю, уж не отец ли, хоть я его и не ждал. Он спустился ниже меня по течению, а потом подгрёб к берегу по тихой воде, причём проплыл так близко от меня, что я мог бы дотронуться до него дулом ружья. И правда, это был отец – да ещё трезвый, судя по тому, как он работал вёслами.

Я не стал терять времени. В следующую минуту я уже летел вниз по течению, без шума, но быстро, держась в тени берега. Я сделал мили две с половиной, потом выбрался на четверть мили ближе к середине реки, потому что скоро должна была показаться пристань и люди оттуда могли увидеть и окликнуть меня. Я старался держаться среди плывущих брёвен, а потом лёг на дно челнока и пустил его по течению. Я лежал, отдыхая и покуривая трубочку, и глядел в небо, – ни облачка на нём. Небо кажется таким глубоким, когда лежишь на спине в лунную ночь; раньше я этого не знал. И как далеко слышно по воде в такую ночь! Я слышал, как люди разговаривают на пристани. Слышал даже всё, что они говорят, – всё до единого слова. Один сказал, что теперь дни становятся всё длинней, а ночи всё короче. Другой ответил, что эта ночь, ему думается, не из коротких, – и тут они засмеялись; он повторил свои слова – и они опять засмеялись; потом разбудили третьего и со смехом пересказали ему; только он не засмеялся, – он буркнул что-то отрывистое и сказал, чтоб его оставили в покое. Первый заметил, что он непременно это расскажет своей старухе, – ей, наверно, очень понравится; но это сущие пустяки по сравнению с теми шуточками, какие он отпускал в своё время. Я услышал как один из них сказал, что сейчас около трёх часов и он надеется – рассвет задержится не больше чем на неделю. После этого голоса стали всё удаляться и удаляться, и я уже не мог разобрать слов, слышал только неясный говор да время от времени смех, и то, казалось, очень издалека.

Теперь я был много ниже пристани. Я привстал и увидел милях в двух с половиной ниже по течению остров Джексона, весь заросший лесом, – он стоял посредине реки, большой, тёмный и массивный, словно пароход без огней. Выше острова не видно было и следов отмели – вся она была теперь под водой.

До острова я добрался в два счёта. Я стрелой пронёсся мимо верхней его части – такое быстрое было течение, – потом выше, и в стоячую воду и пристал с той стороны, которая ближе к иллинойсскому берегу. Я направил челнок в глубокую выемку берега, которую знал давно; мне пришлось раздвинуть ветви ивы, чтобы попасть туда; а когда я привязал челнок, снаружи его никто не заметил бы.

Я вышел на берег, сел на бревно в верхней части острова и стал смотреть на широкую реку, на чёрные плывущие брёвна и на город в трёх милях отсюда, где ещё мерцали три-четыре огонька. Огромный плот плыл по реке: сейчас он был милей выше острова, и посредине плота горел фонарь. Я смотрел, как он подползает всё ближе, а когда он поравнялся с тем местом, где я стоял, кто-то там крикнул: «Эй, на корме! Бери правей! « Я слышал это так ясно, как будто человек стоял со мной рядом.

Небо стало понемногу светлеть; я пошёл в лес и лёг соснуть перед завтраком.

Глава VIII

Когда я проснулся, солнце поднялось так высоко, что, наверно, было уже больше восьми часов. Я лежал на траве, в прохладной тени, думая о разных разностях, и чувствовал себя довольно приятно, потому что хорошо отдохнул. В просветы между листвой видно было солнце, но вообще тут росли всё больше высокие деревья, и под ними было очень мрачно. Там, где солнечный свет просеивался сквозь листву, на земле лежали пятнышки вроде веснушек, и эти пятнышки слегка двигались, – значит, наверху был ветерок. Две белки уселись на сучке и, глядя на меня, затараторили очень дружелюбно.

Я разленился, мне было очень хорошо и совсем не хотелось вставать и готовить завтрак. Я было опять задремал, как вдруг мне послышалось, что где-то выше по реке раскатилось глухое «бум! «. Я проснулся, приподнялся на локте и прислушался; через некоторое время слышу опять то же самое. Я вскочил, побежал на берег и посмотрел сквозь листву; гляжу, по воде расплывается клуб дыма, довольно далеко от меня, почти наравне с пристанью. А вниз по реке идёт пароходик, битком набитый народом. Теперь-то я понял, в чём дело! Бум! Смотрю, белый клуб дыма оторвался от парохода. Это они, понимаете ли, стреляли из пушки над водой, чтоб мой труп всплыл наверх.