Приключения Ганса Стерка - [10]

— Я хотела бы бросить в них комом грязи. Пусть знают, что даже девушки матабили презирают их.

С этими словами она раскрыла дверь и с желчным смехом бросила в них комом грязи. Поболтав еще несколько минут с молодыми часовыми, она ушла.

У Бернарда сорвалось грубое ругательство, когда ком грязи попал в него. Но через минуту он снова погрузился в тяжелые размышления.

Ганс, работавший все это время хоть и незаметно, но старательно обеими руками, вдруг вынул одну руку из связывавшего их ремня и радостно крикнул:

— Они даже не умеют хорошенько связать! Натяните ремни, и через пять минут вы будете свободны. Попробуйте!

Не нужно было повторять этот добрый совет. Несмотря на их усилия, ремни не поддавались, и Ганс перерезал их ассагаем. Они были крайне изумлены, когда он прошептал.

— Когда зайдет солнце, мы выберемся отсюда. Разомните усталые члены и готовьтесь к решительной борьбе за свободу и жизнь.

— Ганс, что ты придумал? Говори скорее! — сказал Виктор.

— Не я придумал, а Катерина. В комке грязи лежала записка. Вот что в ней сказано: «В деревне через час после захода солнца не останется ни души, кроме шести мальчиков, наших сторожей, и двух старух, следящих за нами. Освобождайте руки и уходите. Ваши ружья в хижине вождя. Над её дверью большие рога быка. Лошади в хлеву, соседнем с коровьим хлевом. Мы тоже будем готовы. Я подарками подкуплю девушку, доставившую вам записку. Дальнейший план придумай ты, Ганс. То, что я сообщаю тебе, безусловно верно: мне рассказала это все та же девушка.

— Так вот что означал ком грязи! — удивился Виктор. — Эх, Бернард, никуда, брат, мы не годимся! Ганс — другое дело, он родился, чтобы руководить. Из чего, Ганс, ты заключил, что в грязи было что-нибудь?

— Мне показалось, что лицо этой девушки совсем не злое. Более того, я внимательно следил за ней: она все время разыгрывала роль. Вот она опять идет.

Действительно, молодая дикарка опять подошла к двери и с хохотом бросила в пленников таким же комком грязи. Она сделала вид, что подобрала его с земли. В нем была другая записка, следующего содержания: «Кроме трех ассагаев, я не могу прислать вам никакого оружия. Вскоре после заката их воткнут между прутьями хижины. Улучите минуту и быстро, так, чтобы не заметили, возьмите их. Ехать нужно сперва на север. Да поможет нам Бог».

Пленники думали, что солнце не скроется никогда. Тревожно следили они за длинными тенями, пока, наконец, не начало смеркаться. По их мнению, не прошло и часа, как девушка, приносившая записки, снова подошла к хижине, где сидели Ганс и его друзья. Делая вид, словно она занята чем-то, она запела дикую песню. Голландцы, ожидавшие какого-нибудь сигнала, услышали несколько раз подряд голландское слово «loop» (уходите, бегите); она повторяла это слово в виде припева.

— Значит, пора уходить, — сказал Ганс. — Этому научила ее Катерина. Бернард, отвори тихонько дверь и посмотри на двор. Кажется, мальчики разговаривают с девушкой. — Бернард осторожно отворил дверь, и шепотом сказал товарищам, что никого нет.

— Вопрос идет о жизни и спасении несчастных девушек, — сказал Ганс. — Идем скорее, но без шума. Сперва за ружьями, потом отыщем лошадей и уже только тогда возьмем Катерину. В путь!

Первым из хижины выбрался Бернард. Ее дверь была так низка, что приходилось ползти на четвереньках. За ним вылез Виктор, потом Ганс, который не забыл закрыть за собою дверь. Они направились прямо к той хижине, где думали найти ружья; Ганс, отворив дверь, первый вошел в хижину. В ней было так темно, что нельзя было ничего увидеть. Едва Ганс остановился и, желая нащупать стену, протянул руку, как его схватила чья-то рука. Он стиснул встреченную руку с такой силою, какая возможна лишь у человека, сознающего, что жизнь или смерть нескольких людей зависит от самых пустяков. Но не успел он схватить за горло врага, как знакомый голос шепнул:

— Это я, Ганс. Вот ваши ружья.

В это время вошли Бернард и Виктор. Сперва они испугались, но потом, видя, что Ганс с кем-то разговаривает, обрадовались. Катерина, освободившись из рук жениха, державшего ее так крепко, словно в его руках был враг, объяснила ему, как и куда, по ее мнению, нужно бы бежать.

— Нам следует сейчас же уйти из этой хижины и пробраться за околицу, находящуюся позади нее. Каждый из вас должен накинуть на себя одеяло и прикрыть шляпы. В темноте, в особенности издали, вас не отличат от кафров. Лошадей мы отведем подальше, и лишь потом сядем на них. Нужно держаться к северу, в противоположную сторону от врага, где нас схватили сегодня утром. Все воины направились к югу, и мы не встретим их. Хорошо, Ганс?

— Хорошо, идем, — ответил Ганс. — Постой, дай ощупать, здесь ли моя пороховница и пули? Здесь, все в порядке. Возьми мое ружье, Бернард, а я поведу Катерину.

Немногие оставшиеся в деревне дикари готовили себе ужин, и голландцам, закутанным в одеяла, удалось незаметно выбраться из хижины. В ее задней стене было достаточно большое отверстие, и Ганс через несколько минут вышел вместе с Катериной за околицу, где спрятал ее в кустах.

— Теперь у нас впереди самое трудное: увести лошадей, — сказал Ганс. — Кто находится возле них: старики или же молодые?