«Приключения, фантастика» 1994 № 04 - [10]

Дженнис Копленд усмехнулась:

— Джентльмен? А что же тогда русским прикидываешься?

В ответ на это, Мельский заржал, как конь, но тут же остановился, увидев что его укоризненно рассматривают.

— Ларри Кристиан. Боксер, — представился Ларри и скромно посмотрел вдаль.

— Э–э-э, так это вас вчера показывали по телевизору? — оживился толстяк. — Лихо вы уложили Большого Сэма! Ух! Вот это удар!

— Угу, — кивнул головой боксер, — но только мне все время кажется, что это было не вчера.

— Вчера, уверяю вас! Рад познакомиться поближе, — толстяк протянул руку. — Меня зовут Пол Хоуз. Я врач и, хоть убей, не понимаю, как из своей клиники я попал на этот катер. А там, между прочим, у меня тяжелый больной, и чем быстрее мы придумаем что‑нибудь, тем лучше… Для него!

Шесть пар глаз посмотрели на растерянную девочку, которая стояла в сторонке и, казалось, не слушала о чем идет речь. К ней обратился доктор:

— Как тебя зовут, девочка?

Та посмотрела на Хоуза своими большими круглыми глазами, и в них показались слезы.

— Где моя мама? Давайте ее поищем, она, наверное, где‑то здесь! Мы с ней никогда не расставались надолго!

— Конечно, мы ее поищем, а теперь скажи нам свое имя!

— Джулия, — тихо произнесла девочка и заплакала.

— Мы обязательно постараемся найти твою маму, — заверил доктор и отошел к мужчинам. — Предлагаю осмотреть баркас, если не найдем владельца, то… — Хоуз замолчал, задумавшись.

— Тогда попробуем добраться до берега, а там у первого встречного выясним где мы.

С сосредоточенным выражением лица Штопор обыскал свои карманы и достал кнопочный нож. Голубые глаза азартно блеснули.

— Я с удовольствием потолкую с хозяином этого корыта. и если он не заговорит… — ухмылка стала злой.

— Нет, нет, прекратите это! — замахал руками Поленков. — На территории чужой страны, знаете ли!

— Да какой там страны! Не верю я ни черта, что они американцы, — Штопор указал подбородком на Ларри и доктора. — Говорят по–русски лучше меня.

— Ну вот, все начинается заново, — сплюнул Хоуз. — Давайте оставим выяснение отношений до лучших времен. Итак, я и мистер Кристиан осмотрим каюты и трюм, а вы осмотрите машинное отделение. Насколько я разбираюсь в подобных катерах, туда ведет вот эта лестница, — доктор указал на дверь с разбитыми стеклами, за которой виднелись давно некрашенные ступеньки. Мельский подошел поближе и подозрительно заглянул в темноту, затем повернулся к старику и весело прокричал:

— Ну что, председатель, идем?

Поленков смутился и даже, казалось, обиделся. Он виновато посмотрел на двух иностранцев и произнес:

— Совершенно невоспитанный молодой человек, — с этими словами, старик приблизился к лестнице и шагнул на первую ступеньку. Немного ниже, его поджидал Мельский. Старик ощутил горячее дыхание и слабый запах табака.

— Слышь, дед? Что думаешь насчет этого маскарада? А? Я тут смекнул малость и прикинул, что нам лучше держаться вместе. Мы с тобой, похоже, одни нормальные среди шайки придурков. Ну еще Верка с нами… Все они заодно и зачем‑то прикидываются иностранцами. Тут какая‑то афера, помяни мое слово!

От зловещного шепота, Поленкову стало не по себе.

— Да, да. Конечно, все это подозрительно, но море… Откуда оно взялось?

Штопор ничего не ответил и принялся спускаться вниз. Старик нерешительно двинулся за ним, с каждым шагом ощущая все более сильный неприятный запах, исходящий из дыры.

Внизу было совершенно темно, и когда Мельский снова остановился, Поленков уткнулся ему в спину.

— Осторожно, дед! У тебя спичек нет? Сдается мне, здесь кого‑то пришили.

— П–почему вы так думаете?

— Потому что я сейчас начну блевать от этого запаха, и вообще, кончай называть меня на «вы». Я твой соратник по несчастью!

— Может это воняет рыба? — неуверенно предположил Юрий Михайлович, стараясь дышать реже.

— Ерунда! Рыба так не воняет, — Мельский сделал пару шагов в темноту и принялся ощупывать теплую шершавую стену в поисках выключателя.

Поленков так и остался стоять в темноте, прислушиваясь к ругательствам Штопора. Загремели какие‑то железки, и старик робко спросил в чем дело. Ответом послужил трехэтажный мат.

Привыкнуть к темноте Мельский не надеялся, оставалось искать источник света на ощупь. Запах стоял настолько удушливый, что Штопор старался не дышать вообще, насколько это было возможно. Когда же легкие требовали глубокого вдоха, он прижимал к носу рукав своей рубашки и дышал через нее. Уже можно было не сомневаться, что помещение пропитано запахом смерти… Нервы напряглись до предела.

Внезапно Мельский обо что‑то споткнулся, но, падая, успел выставить вперед себя руки. И они уперлись во что‑то твердое, прикрытое тряпкой. Он пошарил вокруг, пошевелил пальцами, и они коснулись чего‑то. Мельский оцепенел и с ужасом отдернул руку, мгновенно поняв что это было. В темноте он нащупал чьи‑то, неестественно толстые, опухшие губы… Преодолевая приступ тошноты, он бросился прочь от этого места, едва не разбив в темноте голову. Не сделав и пяти шагов, уперся в шершавую стену, наступил на какой‑то предмет, как ему показалось — на человеческую ногу.

— Эй, дед! — задыхаясь, прокричал он. — Отзовись, я не найду выхода!