Приключения Джейкоба Фейтфула - [30]

— Только помни, Том, по чести, — прибавил старик.

— По чести, отец, — сказал Том, всегда державший слово.

Поручи ему в такое время целые бочки спиртных напитков, он не выпил бы из них ни капли.

Когда подвели ялбот, Том позвал с собой и Томми.

— Зачем вам собака на берегу? — спросил его отец. — Томми должен остаться здесь и караулить.

— Ах, отец, почему ты не хочешь позволить бедняге побегать с нами? Я уверен, что ему хочется пожевать травы; а вернемся мы до темноты.

— Хорошо, хорошо, Том, — проговорил старик. Томми вскочил в ялбот; мы отплыли.

— Что ты задумал, Том? — спросил я, когда мы отошли ярдов на десять от баржи.

— Что, Джейкоб? Я хочу пострелять на лугах Уимблдона. Но отец не может видеть у меня в руках ружья, потому что я однажды попал в мою старенькую мать. Правда, я посыпал ее порохом, как пеплом, и в ее старой фланелевой юбке было множество дроби, но толстая материя сохранила ее. А ты стрелок?

— Никогда не стрелял.

— Хорошо, мы будем стрелять по очереди и, если хочешь, бросим жребий, кому выпалить первому.

Пристав, мы отправились в трактир, оставили там бутылку, попросили наполнить ее и пошли на холм Пегни. Томми носился перед нами, с восторгом размахивая своим пушистым хвостом. Вскоре мы были подле трактира «Зеленый Человек», стоявшего на краю уимблдонских лугов.

— Где тут прячутся зеленые люди? — со смехом заметил Том. — Вероятно, они живут в одной стране с синими собаками, о которых иногда говорит отец. Ну, давай заряжать.

Зарядили; брошенная медная монетка показала, что я должен стрелять первый, жребий же назначил целью трясогузку. Я хорошо прицелился (так мне показалось), по крайней мере я водил за птицей дулом минуты три или четыре, пока она бегала взад и вперед; наконец, выстрелил. Томми залаял от восторга; птица улетела.

— Думаю, я попал в нее: я видел, как она махнула хвостом, — заметил я.

— Скорее это доказывает, что ты промахнулся, — возразил Том. — Попади ты в нее, она никогда больше не шевельнула бы хвостом.

— Ничего, — сказал я. — На следующий раз посчастливится больше.

После этого Том сшиб с ветки черного дрозда и, зарядив ружье, передал его мне; на этот раз мне посчастливилось больше: я попал в воробья.

Мы весело шли через луг, иногда попадали в песочные ямы, наполовину наполненные водой, иногда встречали болотца, и нам приходилось делать обходы. Мы стреляли, но наш мешок наполнялся медленно. Нам бывало досадно, когда мы делали промахи, но Томми радовался после каждого выстрела, весело прыгал и радостно лаял. Наконец мы устали, сели в кустах, вынули убитую дичь и разложили ее перед собой. Послышался шелест и жалобный вопль. Наша собака пробралась в чащу и поймала зайца, раненного каким-то охотником и скрывшегося в кусты, чтобы умереть там. К досаде Томми, мы отняли его добычу и восхищались ею, положив убитого зверька между нами. Вдруг подле нас раздался голос:

— Ах вы, бессовестные браконьеры, попались! Мы подняли глаза и увидели лесного сторожа.

— Идите, идите за мной, здорово попадет вам, запрем мы вас. Давайте ружье.

— Не отдадим, — ответил я. — Ружье наше, а не ваше, — и я повернул к нему дуло.

— Как? Вы хотите совершить убийство? Ах вы, такие мошенники!

— А вы хотите ограбить нас? — с бешенством возразил я. — Если так, то я совершу убийство. Я застрелю его, Том.

— Нет, Джейкоб, нет, ты не должен стрелять в людей, — сказал Том, видя, что я готов сдержать слово. — Да и не можешь, — шепнул он мне на ухо. — Ружье-то не заряжено.

— Вы отказываетесь отдать ружье? — спросил сторож.

— Да, — ответил я, поднимая курок, — уходите!

— Ах вы, бродяги. Вы скоро увидите виселицу, это верно. Значит, вы отказываетесь идти со мной?

— Полагаю, — ответил я.

— Отказываетесь? Вспомните, я поймал вас на месте преступления с мертвым зайцем в руках. Разве вы не знаете, что вся дичь, вся трава, болота и гравий на этой равнине принадлежат графу Спенсеру?

— И все черные дрозды, чижи, воробьи, а также все дураки, — ответил я

— Да, а я охотничий сторож. Немедленно отдайте мне зайца.

— Видите ли, — ответил Том, — мы не убили зайца; его поймала собака, и эта дичина — ее собственность. Если Томми отдаст вам зайца, хорошо. Сюда, Томми. Вот этот джентльмен говорит (тут Том указал рукой на сторожа), что заяц (и Том показал на зайца) — не твой. Что ты хочешь: сторожить или отдать?

При слове «сторожить» Томми положил передние лапы на зайца, показал страшный ряд зубов, свирепо посмотрел на сторожа и заворчал.

— Слышите, что он говорит? Значит, поступайте, как вам угодно, — продолжал Том, обращаясь к сторожу.

— Прекрасно, прекрасно, я вижу, что вас со временем повесят. А теперь приведу человек шесть, которые помогут мне стащить вас обоих в тюрьму.

— Ну, берегитесь, — ответил я, вскочил и прицелился в него из ружья.

Томми тоже поднялся и хотел броситься на него, но Том остановил собаку за ошейник. Сторож пустился со всех ног и, очутившись вне выстрела, обернулся, погрозил нам кулаком и снова бросился за подкреплением.

— Жаль, что ружье не заряжено, — сказал я.

— Что с тобой, Джейкоб? Неужели ты стрелял бы в него? Ведь он же только исполнял свою обязанность; мы не должны быть здесь.