Приключения Джейкоба Фейтфула - [20]

Скоро мы с Томом собрали грот, опустили якорь. Легкая баржа замедлила ход. Домине, взглянувший на лес мачт, который мы миновали поглр Лондонского моста, вдруг спросил:

— Добрый кормчий, куда мы идем?

— Я вам отвечу по-своему, мастер, — отозвался старый Том и запел.

— А теперь, мастер, покушаем. Мы до завтрашнего утра не подымем якоря. Ветер дует нам прямо в лоб, и он довольно свеж. Погреемся-ка грогом.

— Я слыхал об этом напитке и не прочь попробовать его, — заметил Добс.

ГЛАВА XII

У Домине начинает двоиться в глазах

Мы уселись за стол, на котором стояла сковорода, так как у нас не было блюда; поели мы вволю. Ньюфаундленд, игравший подле младшего Тома постукивая хвостом, получил остатки кушанья.

Том принес бутылку и оловянные стаканчики. Старый Том сделал один стакан грога для себя, другой для Тома; и мне незачем говорить, который из них был крепче.

— Одной бутылки мало, отец, — сказал Том, — ведь нас четверо.

— Одной бутылки, плут? — сказал Том старший. — Да в шкафу есть вторая.

— Ну, мне кажется, что у тебя уже двоится в глазах, отец, — заметил Том.

Старик вообразил, что его сын утащил вторую бутылку, вскочил со стула и заковылял к шкафу. Мальчишке только этого и было нужно — он быстро переменил свой стакан на стакан отца.

— Бутылка в шкафу, — заметил успокоенный старый Том, вернувшись на место. Он поднес стакан к губам, вскрикнул: — Что я наделал? — и тотчас же подлил водки в свою смесь.

— Клянусь крепостью бутылки в шкафу, ты сделал свой грог вдвое крепче. Подлей-ка и мне капельку; мой грог на семи водах, а между тем я у тебя не в черной книге.

— Нет, нет, Том, твой следующий стаканчик будет покрепче, — ответил отец. — Ну, а как нравится напиток вам, мастер?

— Очень, — ответил Домине.

Наполнялся один стакан за другим, и старый Том уверял, что грог излечивает от всех болезней лучше шарлатанских лекарств; в подтверждение своих слов он пел отрывки старых песен. Я заметил, что мой достойный наставник начал поддаваться действию алкоголя; я несколько раз дергал его за сюртук, так как мне не хотелось, чтобы он пил еще. Но Домине не обращал на меня никакого внимания. Тогда я поднялся и пошел на нос посмотреть на канат.

— Странная вещь, — пробормотал Домине. — Зачем это Джейкоб сильно дергал меня за платье?

— А разве он дергал? — спросил Том младший.

— Да, много раз, а потом ушел.

— Кажется, он слишком сильно тащил вас за сюртук, — заметил Том младший; он наклонился и, сделав вид, что поднимает с палубы фалду, которую оторвала собака, показал ее моему наставнику.

— Что сделал ты, о Джейкоб, избранный сердцем сын? — по-латыни произнес Домине, с отчаянием разглядывая лоскут сукна.

— Долго сильно дергал, вот и оторвал, — пропел старый Том и, посмотрев на сына, прибавил: — Ну и плут же ты, как я погляжу.

— Дело сделано, — заметил Домине и со вздохом положил оторванную фалду в уцелевший карман. — Что сделано, того не переделаешь.

— Да, — заметил Том, — но мне кажется, что игла с ниткой скоро соединит части вашего сюртука; можно сказать, они вступят в брак, и сюртук браковать не придется.

— Верно, (буль-буль), экономка поправит дело, но все же это возбудит ее гнев. Но перестанем думать об этом, — сказал Домине и выпил еще стакан, с каждой минутой пьянея все больше и больше. — Мне кажется, будто меня что-то поднимает; я мог бы плясать; мне кажется, я могу даже запеть.

— Да, веселый мастер? — спросил Том старший. — Давайте вместе петь и плясать. Эй, хор, подтягивай.

— Споем песню и попляшем, — затянул Том.

ГЛАВА XIII

Веселье разгорается. Ноги педагогов теряют уверенность. Аллегорический комплимент, который вызывает почти настоящую ссору. Нос Домине поврежден

До меня долетело пение Тома старшего и какое-то карканье, которое, как я догадался, исходило из уст Домине. Он подпевал. Я пошел к нему с целью, если возможно, остановить его вовремя. Но грог уже ударил в голову Домине, и мой старый наставник не обратил никакого внимания на мои просьбы. Младший Том принес вторую бутылку, и Домине осушал один стакан за другим.

— Эй, Джейкоб, почему ты не потягиваешь и не подтягиваешь? — кричал мне старый Том.

Я присоединился к хору, в котором голос Домине звучал особенно сильно, хотя и не так музыкально, как голос Тома старшего.

— Эвое, — крикнул он, — эвое! — И он пропел куплет, в котором играли роль латинские глаголы.

— О, я не забываю песен моей юности, — сказал мой наставник, — и напиток действует на меня, как пар на древнюю сивиллу note 14. Я скоро начну пророчествовать, предсказывать будущее.

— Я тоже могу сделать это, — сказал младший Том и, подтолкнув меня локтем, засмеялся.

— Ты — Ганимед note 15. Наполни же мой кубок, — сказал Домине, обращаясь к младшему Тому. И, посмотрев на его отца, прибавил: — А вот — Аполлон или, вспомнив, что у тебя нет ног, — половина Аполлона… Следовательно, ты, так сказать, полубог. (Буль-буль). Сладка твоя лира, друг кормчий, сладки твои вымыслы.

— Полно, мастер, я не лгун, — обидчиво закричал Том. — Придержи-ка язык, не то плохо вам придется.

— Да ведь я говорил о твоем музыкальном таланте; я говорил о нем аллегорически.

— Я никогда, никогда не лгал, — повторил старый Том, который, выпив лишнее, всегда начинал горячиться.