Приключения дрянной девчонки - [3]

Иногда для этих целей мы без зазрения совести использовали мужчин. Помню одного фотографа, которому я и моя подруга Юлия позволили нежить себя. Ошалев от привалившего счастья, он метался от одной кровати к другой. Благодаря его опытным ласкам мы тихо выкрали свой нектар оргазма, а потом спокойно выгнали его. И сидели, облизываясь от удовольствия, две сытые наглые кошки, смеялись над незадачливым фотографом, радовались маленькой удаче – отомстить за прежние поражения хотя бы одному мужчине.

Мир вокруг был переполнен сексом. Каждую ночь в моей комнате в такт скрипели кровати, и я притворялась спящей с целью подслушать звуковые эффекты. Господи, что происходит там, в жаркой, кружащей голову тьме? Теоретически я знала все благодаря болтливой женской дружбе. То, что услышали мои девственные уши об отношениях между мужчиной и женщиной, годилось скорее для описания любви пары бездомных собак.

Меня пугала анархия чувств. Я крепко держалась за свою драгоценную независимость и одевала свою уязвимость в броню многоопытности. Но умные мужчины быстро догадывались, что за умелым кокетством ничего не стоит и что тело мое еще пребывает в мире. Два года я, как дикая козочка, не подпускала к себе мужчин и не обращала внимания на подкусывания подруг.

Я не хотела есть зеленый виноград и набивать себе оскомину. Пусть мое тело созреет, подойдет, словно тесто для пирога, тогда я впущу в себя таинственного гостя. Невинность – бесценный и чудесный дар. В чем его достоинство? В полной, безграничной свободе. Плоть – это страшная кабала. Став женщиной, приобретаешь беспокойные ночи и суетные дни, в вечном поиске мужчины.

Невинность – самое мощное оружие против грязи. Она спасает, как шапка-невидимка.

Сколько раз, натянув короткую юбку, я выходила во влажную ночь одна на поиски приключений, садилась в машины к незнакомым мужчинам, неумело курила сигареты, симулировала всезнающую скуку. Но никто не посмел обидеть – все только улыбались, глядя на мои голые коленки и ярко накрашенный рот. Господи, как хорошо ничего не знать о жизни и шагать вперед, не замечая препятствий и не зная поражений. В голове – ветер, в глазах небесная пустота, дешевая юбка обтягивает узкие, как у мальчишки, бедра. Ты ребенок, ты храбрая невинная девочка и готова обуздать весь мир. Нежное эхо детства, бумажный кораблик, пустившийся в опасное плавание.

Первые уроки женских уловок давала мне моя Неля. Ау, Нелечка! Как ты там в своей Америке? Тебя унесло последней волной эмиграции, когда страну покидали самые молодые и упрямые в поисках денег и успеха. Ты сменила высокие тонкие каблуки, на которых ты так бесстыдно покачивала бедрами, на удобные ботинки, изящные, не скрывающие ни одного деликатного изгиба твоего тела платья на джинсы и мужские рубашки. И философию свою ты так же легко поменяла, как змея сбрасывает кожу.

Ничего не осталось от твоей восточной, расслабляющей лени, теперь ты – воплощенная американская энергия. Твое лицо скрывает от меня туман времени. Я не хочу знать тебя новую, я помню только ту стерву высокого класса, которая так захватила мое воображение. От Нели исходило какое-то жаркое томное свечение. Мне нравилось наблюдать узоры ее движений, любоваться ее плавностью и светскостью.

Особенно хороша она была, когда полулежала на кровати и мурлыкала под гитару своим наисексуальнейшим голосом глупые песенки. Один ее друг при расставании написал ей записку: "У вас теплый голос в холодные московские ночи". От одного ее присутствия наша жалкая комната приобретала особый шарм. Она была одаренным рассказчиком, и ее хорошо модулированный голос удерживал внимание слушателей часами напролет.

Я никогда больше не встречала женщины, которая бы так сильно томилась желанием брать и давать любовь, как Неля. Целыми днями она холила свое тело и превращала лицо в чудо косметического искусства. Долгое время я жила ее влюбленностями и разочарованиями, ее беременностями и выкидышами. Она забирала меня целиком, развертывая кольца своего вкрадчивого и неотвязного обаяния.

Она учила меня всему – как одеваться, как нужно красиво курить, как двигаться, как садиться в лифт, чтобы он не дрогнул под твоей тяжестью, даже как изящно давать деньги таксистам. Весь набор искусных уловок, способных прельстить мужчину, был в полном ее распоряжении.

Я на все смотрела ее глазами. Естественно, когда Неля влюбилась в латиноамериканца, она и мою жизнь постаралась заполнить Латинской Америкой. Неля до безумия любила праздники. Ее излюбленным занятием было сидеть всю ночь в центре шумной, желательно мужской компании, угощать друзей блюдами собственного приготовления (а для того, чтобы блеснуть своими кулинарными способностями, она готова была дом спалить) и смотреть, как люди едят и пьют. Сама она почти ничего не ела и никогда не выпивала. Разве что бокал шампанского. Когда Нелю спрашивали, почему она не пьет, она говорила так: "Мое нормальное трезвое состояние напоминает состояние человека после двух выпитых бутылок шампанского".

Она действительно всегда готова была петь, танцевать и смеяться. Единственное, что Неля не любила делать, – это работать. Ей удивительно подходил стиль жизни латиноамериканцев. Это народ шумный, но добродушный и ленивый, а главное, неутомимый в своей способности радоваться жизни, лежа на кровати или танцуя.