Приключения доктора - [3]
Разумеется, мы не хотим сказать, что полицейские ветеринарные врачи Петербурга работали плохо, не говоря уже о том, чтобы — спустя рукава. Ничего подобного! Напротив, мы — со всем почтением — отдаем этим людям заслуженное ими уважение. Но даже при этом мы не можем не сказать, что — разрываясь на части, хватаясь то за одну заботу, то за другую, имея как круг своих обязанностей непосильное бремя — нельзя, даже работая с полной отдачей, на износ, уследить за всем и не допустить роковых оплошностей или недосмотра.
В 1901 году ветеринарными врачами были выявлены: двести сорок одна заболевшая сапом лошадь у частных владельцев и семьсот двадцать лошадей из числа приведенных на продажу. Количество — никак не соответствовавшее реальной картине заболеваемости, так как сап буквально бродил по Городу, ежедневно и ежечасно угрожая здоровым животным и людям.
С людьми так и вовсе вышла не слишком забавная история.
Вообще — говоря строго и без шуток — сап чрезвычайно редко передается людям. Чтобы заболеть, нужно войти в прямой контакт со слизистыми выделениями больного животного, что в «обычных» условиях весьма затруднительно. И тем не менее, многолетние статистические наблюдения показывали: ежегодно — и в среднем, разумеется — в Петербурге заболевали пять человек. Объяснялось такое обстоятельство чрезвычайно просто: лошади, уже нехорошо себя ощущавшие и поэтому нервные, кусали своих владельцев или даже случайных прохожих. Укус — вполне вероятный способ контакта со слизистыми: со всеми неприятными вытекающими. Но пять заболевших человек на двухмиллионный город — капля в море: совершенно неразличимая и потому не волнующая. Пятерых ежегодных статистических бедолаг замечали полицейские отчеты, но обыватели — нет. И потому-то вот и приключился настоящий скандал: как раз в последнем до создания городского ветеринарно-санитарного надзора году.
1901 год по всем показателям выдался исключительно несчастливым для Градоначальства. На треть увеличилось количество пожаров. Возросло количество правонарушений. Больше чем обычно было зарегистрировано тяжких преступлений — убийств, грабежей, причинений серьезных телесных повреждений, — тогда как процент раскрытых из них, напротив, снизился. Осложнилась эпидемиологическая обстановка. Возникли проблемы с закрытыми для захоронений городскими кладбищами. Впервые за много лет появилась путаница с умершими, а рожденных оказалось если и не рекордно мало, то — совсем ничего. Естественный прирост населения замедлился, а наплыв иногородних — в принципе, всегда — основной источник прироста — стал угрожающим для благополучия уже укоренившихся в Городе людей: возросла нагрузка на рабочий сектор, усилившаяся конкуренция за рабочие места привела к неизбежным волнениям и всплескам активного недовольства[8]. Помимо этого — хотя и от этого только голова могла пойти кругом у кого угодно — Градоначальство по целому ряду вопросов вошло в прямую конфронтацию с городскою Управой: тут были и бюджетные разногласия, и некоторые из выводов организованных Управой комиссий, и собственно деятельность не слишком компетентного городского главы — Павла Ивановича Лелянова. И хотя обоих — что Градоначальника Клейгельса, что Главу Управы Лелянова — поддерживал лично император Николай, крепкого согласия между ними не было. Добавьте к этому покушение на министра просвещения Боголепова[9], уже назревавший коррупционный скандал[10], срыв целого ряда военных заказов, а также — публичность всего этого вследствие постоянного освещения в прессе, каким-то чудом прорывавшей заслон цензуры; добавьте и станет ясно: публика была подготовлена к взрыву.
Первопричиной для взрыва стала небольшая заметка во второстепенной газете: ее автор утверждал, что в столице началась эпидемия сапа. И не среди животных, чего еще можно было бы ожидать, а среди людей!
Автор, не вдаваясь ни в какие совершенно подробности, написал просто и без обиняков: ветеринарной инспекцией Петербурга зарегистрирован семнадцатый случай заболевания, что действительно намного превосходило среднестатистический уровень. Но скорее всего, эту заметку никто бы и не заметил, если бы один из чиновников Градоначальства — по случаю подписчик упомянутой газеты — не имел достаточной глупости рассказать о ней редактору Ведомостей[11]. А дальше — пошло-поехало!
В очередном номере Ведомостей появилось опровержение: мол, размещенная там-то и там-то информация действительности не соответствует, и потому мы просим панике не поддаваться. Читатель понимает: трудно найти более поджигательную именно к панике формулировку в официальном полицейском издании, нежели эта! Город моментально вспыхнул.
За несколько часов из конца в конец столицы распространились самые невероятные слухи. Находились даже такие, кто без тени сомнения на серьезных лицах утверждали, будто собственными глазами видели сновавшие по городу инфекционные кареты, в которые насильно усаживали заподозренных в болезни людей. Мол, и до нас сейчас доберутся: уж если и не прямо сейчас, то к обеду — точно!
Видеть на улицах инфекционные кареты и вправду было можно, но, разумеется, к перевозке заболевших сапом они не имели никакого отношения: в этих каретах —
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?…
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает фотограф Григорий Александрович Саевич.
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает поручик Николай Вячеславович Любимов.
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает старший помощник участкового пристава Вадим Арнольдович Гесс.
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает брандмайор Петербурга Митрофан Андреевич Кирилов.
Не очень-то многого добившись в столице, Можайский на свой страх и риск отправляется в Венецию, где должно состояться странное собрание исчезнувших из Петербурга людей. Сопровождает Юрия Михайловича Гесс, благородно решивший сопутствовать своему начальнику и в этом его «предприятии». Но вот вопрос: смогут ли Юрий Михайлович и Вадим Арнольдович добиться хоть чего-то на чужбине, если уж и на отеческой земле им не слишком повезло? Сушкин и поручик Любимов в это искренне верят, но и сами они, едва проводив Можайского и Гесса до вокзала, оказываются в ситуации, которую можно охарактеризовать только так — на волосок от смерти!
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает начальник Сыскной полиции Петербурга Михаил Фролович Чулицкий.