— За компанию, — невозмутимо пожал плечами Димон. — За что же ещё. Можно ещё уточнить. Повесить — за шею. А можно и за ноги. По выбору. Тебя же выловили вместе с пиратами с лодьи. Значит, ты с ними заодно, один из них. Значит, виновен в смерти наших парней.
— Что вы такое говорите, Дмитрий Александрович, — лихорадочно зачастил бывший сотник. — Что вы такое говорите, Дмитрий Александрович. Я же не из их числа. Меня даже в состав команды не взяли. Я же у них случайно оказался. Я же простой пассажир. Кого хочешь, спросите. Вот вы хотя бы этого, и этого, и этого, — лихорадочно тыкал он рукой в стоящих с краю шеренги пленных, точно таких же как и он оборвышей.
— Пф-ф-ф-ф, — с шумом выдохнул из себя воздух Димон. — Делать мне нечего, как только спрашивать. Проверять, уточнять мне некогда. Да и не у кого уже, — флегматично заметил он, глядя как первое тело из указанных сотником пленных уже задёргалось в петле.
Если у тебя всё, — равнодушно посмотрел он на бывшего сотника, — то пойду я. У меня дела, а ты меня задерживаешь. Нехорошо это, сотник. Бывший сотник, — осуждающе покачал он головой.
— Так я это, — запнулся сотник. — За что же меня вешать-то? Я же не такой как они. Я же в вас не стрелял, никого не убивал, никого не грабил. Я вообще у них на лодье случайно оказался, пассажиром. За что же меня вешать-то?
— Опять, двадцать, — с нотками обречённости в голосе, как при разговоре с малышом, устало проговорил Димон. — Так я тебе ж сказал. Вешать — за компанию. А если и это непонятно, то по-другому отвечу. Повесят тебя за шею. Теперь понятно?
Двадцать семь своих погибших парней Димон прощать никому не собирался, тем более какому-то якобы "случайному" пассажиру, во что он не верил совершенно. Чего не соврёшь в тщетной надежде вырваться из петли.
Ведь занимались же они мирно подготовкой к переправе и никого не трогали. Никого! Так и нечего было и на них нападать. И нечего тут выкручиваться как припекло. За свои дела надо отвечать. Начали стрелять первыми — получите в ответ. В конце концов: "Собакам — собачья смерть". А уж пиратов то, сам Бог велел вешать на реях. Жаль только, что ни одной целой реи за время боя не сохранилось.
— Так вы не поняли, Дмитрий Александрович, — ещё быстрее зачастил бывший сотник, видя решительно схвативших его за плечи егерей. — Я же помочь могу. Я знаю где у князя есть очень выгодный доход. И могу туда провести. Не пожалеете. Ей, Богу, не пожалеете, Дмитрий Александрович. Ей, Богу! — забился он в руках егерей, безжалостно потянувших его на плот с виселицей. — Моторов пять, шесть минимум взять можно, Дмитрий Александрович. А я помню, вы очень интересовались как-то моторами, — ещё более быстрей зачастил бывший сотник, вертя головой и сопротивляясь накидываемой ему на шею петли.
— Стоп! — резко остановил Димон егерей, с трудом удерживающих бешено извивающегося у них в руках сотника. — Стоп-стоп-стоп, — тихо проговорил он, склоняясь к снова брошенному на землю пленному. — Какие моторы? Откуда?
— Из болота, — зачастил сотник. — Из торфяного болота с плато. Новенькие, словно только что с завода. Чуть-чуть помыть, от грязи почистить, продуть, смазать где надо и вперёд. Новьё — муха не сидел. Хоть прямо сейчас соляру заливай и заводи.
— Не понял, — медленно проговорил Димон.
Медленно, не торопясь он спустился с обрыва и подошёл к плоту с виселицей. Схватив бывшего сотника за волосы, задирал ему голову вверх, заставив посмотреть себе прямо в глаза.
— Повтори, — тихо, с угрозой проговорил он. — Какую такую соляру заливай? Куда вперёд? Кто на ком не сидел? Какая муха?
— На тракторе, — быстро зачастил сотник. — Муха на тракторе. А вы, господин Димон должны знать что это такое. Это им непонятно, — пренебрежительно кивнул сотник на крепко державших его егерей. А вы-то с Земли, вы должны знать что такое трактор.
— Я знаю что такое трактор, — тихо проговорил Димон, наклоняясь близко к его лицу. — И даже знаю, что такое соляра. А вот откуда это знаешь ты?
— Так я же у нашего князюшки в доверенных лицах ходил, — вдруг сразу успокаиваясь, более уверенно почувствовал себя сотник. — Я много знаю чего. Я вообще, очень ценный видок. Меня нельзя вешать.
— М-да? — задумчиво протянул Димон, окидывая пленного внимательно настороженным взглядом. — Уверен? Видок то у тебя действительно, не того.
— Нет, вы не поняли, Дмитрий Александрович, — заволновался сразу сотник. — Видок это не мой внешний вид, видок это…
— Я знаю, — жёстко перебил его Димон.
— Васька! — вдруг заорал он, — резко подымаясь с корточек и отряхивая колени от налипшего песка. — Этого, — ткнул он пальцем в лежащего на земле бывшего сотника. — Помыть, дать другую одежду и глаз с него не спускать.
Убежит, — посмотрел он Ваське, казалось прямо вглубь души. — Сначала шкуру с задницы спущу, а потом домой отошлю, вечным дежурным по кухне. Понял?
— Яволь, мин херц! — вытянулся перед ним подбежавший Васька. — Не извольте беспокоиться, командир. Всё будет в лучшем виде. У нас и мух не улетит, не то, что такая туша.
Убежишь, — вдруг резко склонился он к лежащему на земле сотнику. — На краю света найду и повешу. За тобой должок, — совсем тихо проговорил он. — Погибли наши парни, а ты не расплатился. Учти это, падаль, если вздумаешь бежать. Под землёй найдём.