Приключения бывшего мичмана - [27]

И я, озадаченный ответственейшим поручением, с задором и вприпрыжку побежал исполнять обязанности вооруженного разбойника. Хотя, если честно, я пытался сопротивляться, чтобы избежать в своей биографии столь позорного пятна, ведь с меня хватило и маньячного прошлого. Только подумать, прослужить 24 года в милиции! Да у меня и в мыслях не было, и даже в страшном сне не могло присниться, что я пойду на вооруженное ограбление банка, да еще в котором работаю. Поэтому я пытался аргументировано откосить, ссылаясь на поломанную руку. Да не тут было, Сан Саныч, будто доктор, через Петра Николаевича мне и рецепт прописал:

— Он не на больничном?

— Нет, отказался.

— Значит, пусть идет и грабит банк. Других, кто бы имел опыт в этом деле, у нас нет. Он был маньяком, а теперь пусть побудет бандитом. Не одно ж от работы удовольствие получать.

С одной стороны, я, конечно же, был горд верой в меня и возложенной на меня ролью, а с другой, я же и пистолет в сломанную руку взять не мог, а туда же — в грабители.

В общем, Ромуальд Станиславович решил не мелочиться и перейти к организации серьезных разбойных дел. А задумка у него была такая: хватит мелочь по карманам тырить, пора освоить более серьезное дело, такое, например, как вооруженное ограбление банка. А это вам не хухры–мухры, к этому архиважному и экстраординарному мероприятию нужно было отнестись ответственно. Для этого был приготовлен муляж пистолета и выделен мне в помощники подельник — молодой высокий парень, лет тридцати. На дело я приехал в городской филиал банка. Утром, как было условлено, в назначенное время. Однако в виду того что мое ограбление банка должны были показать по телевизору для участников семинара в режиме online, то к месту выехали спустя пару, а то и больше часов.

Чтобы наше дело не сорвалось и прошло без сучка и задоринки, Ромуальд Станиславович обзавелся своим человеком в охране расчетно–кассового центра, чтобы тот обеспечил мой беспрепятственный выход на арену. А крышевали нас аж два реальных сотрудника городского отдела Департамента охраны — офицеры, с которыми мы вместе и приехали на дело. Я с подельником, снабженный инструкциями, как нам грабить банк, примерно за полчаса вышел на исходный рубеж, недалеко от расчетного кассового центра. Получилось так, что мы, как два лоха, простите, как два тополя на Плющихе, стояли на виду, а тут вдруг прямо из расчетного кассового центра выпорхнули несколько девушек и в непосредственной близости возле нас начали усиленно перекуривать. Я, как главный исполнитель преступного замысла, был зол на великолепную организацию дела. Я плевался, чертыхался и поносил всех организаторов этого мероприятия, полагая, что сотрудники рассчетно–кассового центра нас наверняка срисовали, тем более они были предупреждены о готовящемся нападении. В итоге мы с видом побитых собак были вынуждены отойти на запасную позицию.

Наконец, поступила уже ставшая для нас желанной команда брать банк. Мой подельник вошел в зал, чтобы там срисовать ситуацию и дать мне сигнал на ввод меня в дело. Я же занял позицию непосредственно у входа, где находился наш человек — охранник, который должен был обеспечить интимность свершения нашего акта — никого не впускать в банк во время ограбления. Сначала мы с ним перемигнулись, а затем он у меня с пониманием дела поинтересовался:

— Это вы?

— Да. А вы это вы? — вежливо поинтересовался и я.

— Да, это я, — признался он.

Так я, с одной стороны, в некотором роде обменялся верительными грамотами, а с другой, этот парень намекнул, чтобы я брал банк, а его при этом оставил в покое. Поэтому он с тайным для себя удовлетворением радовался тому, что это дело, в общем–то, его не коснется — ведь грабить будут женщин на кассе, а его задача постоять на шухере. И даже потом, когда я ограбил банк, он мне хоть бы ножку подставил — такой душевный попался человек.

Муляж пистолета я положил за пазуху, там же находился предусмотрительно приготовленный организаторами и вдохновителями этого дела пакет для награбленных денег. Как в дешевом детективе, я в надвинутой на глаза кепке, с пистолетом в сломанной руке, которая еще оставалась в гипсе, двинулся на дело. Охранник услужливо открыл дверь и, будто швейцар, запустил меня в расчетный кассовый центр, а потом аккуратно закрыл ее за мной. Решительным шагом, словно в народный суд с заявлением о разводе, я вошел в операционный зал и увидел, что у инфокиоска стояла молодая и симпатичная работница банка. Я подошел к ней, левой рукой решительно обхватил за талию (слава богу, опыт маньяка пригодился), а правой, насколько мне позволил гипс, уткнул ей в бок пистолет, и во всеуслышание, как положено грабителю, заявил:

— Это ограбление!

Тут я пожалел, что у меня пистолет не настоящий. Вот тогда бы я для острастки и чтоб поверили, как положено по Станиславскому, пальнул бы в потолок. И-иххх! — оттуда бы только штукатурка посыпалась. Однако из–за отсутствия гербовой пишут на простой, поэтому я тут же по–милицейски вежливо, будто приказал, попросил присутствующих:

— Всем оставаться на местах! И не нажимать ни на какие кнопки!