Приключения биржевого клерка - [6]

Его слова прервало резкое «тук-тук» из соседней комнаты.

– Какого черта он стучится в собственную дверь! – вскричал Пикрофт.

Вновь и гораздо громче донеслось: «тук-тук-тук». Мы все в ожидании уставились на закрытую дверь. Посмотрев на Холмса, я увидел, что лицо его стало жестким. Он наклонился вперед, определенно нервничая. Потом до нас неожиданно донесся низкий булькающий звук, словно кто-то полоскал горло, тут же чем-то забарабанили по деревянной стенке. Холмс метнулся через комнату к двери и толкнул ее. Мы с Пикрофтом последовали его примеру, и втроем навалились на запертую дверь. Не выдержала одна петля, потом вторая, и дверь с треском рухнула на пол. Мы ворвались внутрь и увидели, что комната пуста.

Наша растерянность длилась считанные мгновения. В одном углу, ближайшем к комнате, которую мы покинули, виднелась еще одна дверь. Холмс подскочил к ней и рывком отворил. За дверью на полу лежали пиджак и жилетка, а на крюке на собственных подтяжках, петлей накинутых на шею, висел исполнительный директор Франко-Мидлендской компании скобяных изделий. Колени его подогнулись, голова неестественно свесилась на грудь, каблуки, ударяя по двери, издавали тот самый непонятный стук, прервавший наш разговор. В мгновение ока я схватил его за талию и приподнял, тогда как Холмс и Пикрофт принялись развязывать резиновую петлю, которая почти исчезла под синюшными складками кожи. Затем мы перенесли Пиннера в другую комнату и положили на пол. Лицо у него посерело, а лиловые губы с каждым вдохом и выдохом выпячивались и опадали. Он являл собой жалкое подобие того здорового, цветущего человека, которого мы видели на улице всего получасом ранее.

– Как он, Уотсон? – спросил Холмс.

Я наклонился над распростертым телом и начал осмотр. Пульс слабый и неустойчивый, но дыхание постепенно выравнивалось, веки слегка подрагивали, приоткрывая тонкую белую полоску глазных яблок.

– Чуть не отправился к праотцам, – заметил я, – но теперь будет жить. Откройте-ка окно и дайте сюда графин с водой. – Я расстегнул ему рубашку на груди, плеснул холодной водой на лицо и принялся поднимать и опускать его руки, пока он наконец не вздохнул полной грудью. – Все остальное – вопрос времени. – И я отошел от него.

Холмс стоял у стола, засунув руки в карманы брюк и прижав подбородок к груди.

– Полагаю, пора вызывать полицию, – изрек он, – но должен признаться, когда они придут, мне бы хотелось изложить все подробности этого дела.

– Для меня это по-прежнему полная загадка, – признался Пикрофт, почесывая затылок. – Почему они заставили меня приехать сюда, а потом…

– Фи! С этим как раз все ясно. – В голосе Холмса слышалось нетерпение. – Мне непонятен только этот неожиданный поворот.

– А во всем остальном вы разобрались?

– Думаю, тут все очевидно. Что скажете, Уотсон?

Я пожал плечами.

– Должен признать, ровным счетом ничего не понимаю.

– Если вы внимательно проследите ход событий, то придете к однозначному выводу.

– И как же вы толкуете эти события?

– Все строится на двух отправных моментах. Первый – заявление Пикрофта с просьбой принять его на работу в эту нелепую компанию. Надеюсь, вы догадываетесь, зачем понадобилось это заявление?

– Боюсь, что нет.

– Так почему они попросили его это сделать? Необходимости в этом не было никакой. Как правило, чтобы принять человека на службу, достаточно устного соглашения, и я не нахожу причин, по которым этот случай стал исключением из правила. Отсюда вывод: им до зарезу требовался образец почерка мистера Пикрофта, а по-другому добыть его они не могли.

– Но зачем?

– В самом деле, зачем? Ответив на этот вопрос, мы с вами продвинемся и в решении всей задачи. Зачем? Я вижу только одну логичную причину. Кому-то захотелось научиться подделывать ваш почерк, и без его образца тут никак не обойтись. И теперь, если мы перейдем ко второму моменту, вы увидите, что они взаимосвязаны. Помните, как у мистера Пикрофта взяли обещание не посылать к «Моусону» письменного отказа от места, а отсюда следует, что управляющий этой уважаемой брокерской фирмы и по сей день пребывает в уверенности, что в понедельник к нему на службу явился тот самый мистер Пикрофт, которого он никогда в глаза не видел.

– Боже мой! – вскричал бедняга Пикрофт. – Каким же я оказался идиотом!

– Теперь вы понимаете, зачем им понадобился образец вашего почерка. Если бы выяснилось, что почерк, которым написана ваша просьба о приеме на работу, не совпадет с почерком человека, проникшего под вашим именем к «Моусону», его бы тут же разоблачили. Научившись же имитировать ваш почерк, мошенник будет чувствовать себя в безопасности, ибо, насколько я понимаю, в «Моусоне» вас никто никогда не видел.

– Ни единая душа! – простонал Пикрофт.

– Прекрасно. Далее мошенники приняли все необходимые меры для того, чтобы вы не передумали или случайно не встретили человека, который мог бы вам сказать, что в «Моусоне» работает ваш двойник. Поэтому вам дали солидный аванс, увезли в Бирмингем и поручили работу, которая удерживала вас вдали от Лондона, где вы могли бы вывести их на чистую воду. Все достаточно просто.

– Да, но зачем ему понадобилось выдавать себя за собственного брата?