Приключения 1989 - [22]

— Дорогая, радио будит воображение.

— Хм, будит, уж куда там… А Ти-Ви? — Она говорила отрывочными фразами, как во сне.

— Телевидение тоже будит воображение, но в пределах 32 дюймов по диагонали.

— Все шутишь… Ты знаешь, что установили французы?

— Ну?

— Человек, уходя в отпуск, только на восьмой день начинает по-настоящему отдыхать, отрешившись от служебных забот… Когда же он возвращается после отпуска, только через месяц восстанавливает деловую активность…

— Что из этого следует?

— А то, господин Каммингс, что бог создал человека для отдыха, а не для работы. Согласен?

— Не дури, бесенок.

— Обзываешься? «Надсмотрщик»!

— Ладно, ладно, сдаюсь.

— Там на столике остался кофе. Не вставай, я сейчас принесу.

— Кофе уже остыл.

— Ну и что?

— Дорогая, пить холодный кофе — все равно что целоваться с дурой.

— Ну, я же не дура. Или дура? — Ирми легонько колотила его по ребрам. Ричарда разбирал смех.

— Ирми, дорогая, ну перестань, не переношу щекотки. Ну, хватит…

Резкий звонок телефона. Повторяющиеся надрывные сигналы. Они оба в оцепенении смотрели на аппарат. Ричард включил свет. 22.00. Снял трубку.

— Господин Каммингс? Говорит Фольман, политический отдел прокуратуры Мюнхена.

Странно, с чего это он так официален. С Фольманом Ричард часто встречался по делам службы, и они были на «ты».

— Слушаю, коллега Фольман. — Ричард попытался смягчить официальный тон чиновника. — Я здесь… работаю… встречаюсь с человеком…

— Понимаю, коллега Каммингс.

В этом «понимаю» Ричард почувствовал и насмешку, и иронию. Фольман не только знал, где он находился, но и прекрасно осведомлен, почему и с кем. Построил логическую цепочку: хозяин отеля Роше — Фольман. Четко взаимодействуют. Да и этот номер, видимо, они прослушивают. Интересно, как давно?

— Понимаю, коллега Каммингс, — повторил Фольман, — но должен вас и вашего собеседника огорчить…

— Что случилось? В Мюнхене приземлились инопланетяне? Или Иисус Христос позвонил в полицай-президиум?

— Гораздо хуже. Четверть часа назад на радиостанции произошел взрыв. Вы понимаете? Имеются пострадавшие. По оценке моих людей, там было не менее десяти килограммов пластиковой взрывчатки. Есть опасения, что и в другом крыле, возможно, заложен такой же сюрприз… Вы меня слышите? Почему молчите?

И, видимо, поняв состояние Ричарда, Фольман смягчился:

— Желаю быстрого и успешного расследования, мистер Каммингс.

Каммингс импульсивно рванулся к двери.

— Куда? В таком виде? — Голос Ирми остановил его.

Он выругался. Его охватила ярость оттого, что эта хохотушка — свидетель его растерянности и беспомощности. Наконец он выбежал на улицу. Ни одной, как назло, машины. Ричард нырнул во тьму Английского парка и побежал сколько было сил. Как изменилась вдруг вся природа. Всё выглядело враждебным и таинственным. За каждым поворотом могли оказаться злоумышленники. То, что они после взрыва укрылись в этом парке, было для него вполне очевидным. «Глупо получилось. Это тебе расплата за рандеву, за любовные утехи в «Хоутел-Пеншн ОККАМ». Как все глупо», — распекал он себя.

Первое, что увидел Ричард, — машины «Скорой помощи», кордон сотрудников баварской полиции, поблескивающие каски пожарников. В левом крыле, примыкающем к парку, зияла дыра, как будто сквозь здание прошел танк «леопард». Висели балки, горели провода, из развороченных труб то ли водопровода, то ли канализации шла вода. В воздухе пахло нечистотами и гарью «Затхлый клоповник», — вспомнил он. С удовлетворением отметил, что вся его команда в сборе. Навстречу шел Курт Шмидт с шефом полицейского участка Северный Мюнхен — Швабинг.

— Картина получается такая, — коротко доложил Шмидт. — Взрывом уничтожена телефонная станция и сильно повреждено чешское отделение редакции. В момент взрыва там находились редактор Рудольф Скукалец, его секретарша Марин Пульда и диктор Иозеф Анталиц. Всего в здании, мы установили, было человек тридцать. Вторая смена. Серьезные ранения получила секретарша Скукалеца, но её жизнь вне опасности. Ранена также сотрудница телефонной станции Рут Эберле.

— Хотел бы уточнить, — полицейский чин со свойственным ему педантизмом оперировал цифрами. — Пострадало восемь человек, три сотрудника чешской редакции получили серьезные ранения и доставлены в госпиталь. От взрывной волны, распространившейся на 350 метров, пострадало 4 наших гражданина. Я уже не говорю о выбитых из окон стеклах в прилегающих домах.

— Ясно. Ваши собственные соображения: кто? почему? как?

— Трудно сказать, господин Каммингс. Мы не получали никаких сигналов или угроз взорвать ваш объект. Пожалуй, это дело рук политических экстремистов. Взрывное устройство, думаю, было заложено с внешней стороны восточного крыла, которое, насколько мне известно, не охраняется и выходит в Английский парк. Это первое, что приходит на ум. А как все было на самом деле, выяснять, видимо, вам.

Глаза всех присутствующих были обращены на него. Ну, что ж, пробил его час. Сейчас он должен показать, доказать всем — и немцам, и своим с радиостанции, ну и тем, что за океаном, — на что он способен. Должен или утвердиться, или исчезнуть как некомпетентный в вопросах безопасности человек. Вдруг внутренне ощутил, как все его друзья и недруги, информаторы и люди управления безопасности, негласные осведомители БНД, а также его коллеги здесь, в Мюнхене, в Бонне, и там, в Вашингтоне, Нью-Йорке, все ждут его первых, да и последующих шагов. В какую сторону потянет «Бульдозер» и насколько строг и наблюдателен будет «Надсмотрщик». Ну, Ричард, сделай свой первый ход.