Приключения, 1985 - [117]

Эх, появился бы Цеппелин сегодня. «Диски»-то свеженькие, последние из присланных Сашке.

Клюнет?

«Гайд-парк» — просто наш парк, конечно. Нормальный парк, никакой не зловещий. Кафе летнее с танцплощадкой. Мороженое. Кофе. Бежевый, правда. С молоком. Никак автомат кофейный не установят… Только тут разная шатия-братия одно время пыталась пить не кофе и закусывать не мороженым. Куртов говорил, что ребята из комсомольского оперативного отряда сами справились. Даже нашего вмешательства не понадобилось, только общее руководство… А вот Цеппелин и компания — дело другое. Мимикрируют. Сидят, мороженое кушают, про музыку разговаривают. А сам факт купли-продажи, естественно, не за столиком.

Значит, тоже посидим за столиком, покушаем мороженое. И скажем:

— «Ричи — Повери» — дешевка! Классику надо уважать! «Джон Леннон коллекшн»!

А теперь следить за реакцией. А реакция вот она, включается в разговор. Реакция втиснута в штаны с орлом на пояснице, в «Монтану». И непонятно, как там все поместилось. Живот свисает, как… как цеппелин… Ага!

— Я гляжу, дружок, ты в этом деле волокешь, нет? — спрашивает Цеппелин.

Конечно, волоку! Еще как волоку! И полностью согласен с Цеппелином, что старенький бит интеллектуальней диско. А в диско — однодневки. Из мужиков только Барри Уайта можно уважать. Бас как у попа. И полностью согласен с Цеппелином, что рядом с неведомым мне Уайтом разве что Джоплин можно поставить, что у того бас еще мощней — колонки не выдерживают. И полностью согласен с Цеппелином, что Леннон тем не менее остается Ленноном, хотя у него просто козлетон. Зато когда он флейту берет, то это отпад! И полностью согласен с Цеппелином, что диск «Джон Леннон коллекшн» — штука стоящая. Если бы не деньги, которые срочно нужны на одно дело, то ни за что бы не расстался. И полностью согласен с Цеппелином, что лучше этот диск загнать настоящему ценителю. Конечно, не здесь! Конечно, выйдем куда-нибудь! Заодно поговорим о цене.

И мы выходим куда-нибудь, Цеппелин все говорит, а я все соглашаюсь. И думаю: не слишком ли часто я с ним соглашаюсь?

А в проходном дворе он останавливается, придвигается вплотную и объясняет:

— Дружок! Видишь ли, дружок… Джоплин это не он. Это она. И не бас у нее, как ты уже понял. А Леннон никогда на флейте не играл. Понимаешь, дружок?

Нечто в этом роде я и предполагал. Гатаевский урок, как я и предполагал, пошел Цеппелину впрок. И он меня на своеобразном «Пер Гюнте» уловил. Это значит, что надо повышать свою эрудицию даже в таких дебрях, которые тебя не волнуют. Но главное — что я его, Цеппелина, вытащил из парка и что мы сейчас одни, без его свиты. Что и требовалось… И повышать эрудицию я буду потом, а пока Цеппелин говорит:

— Худо, дружок. Понимаешь, нет?.. Так что ты иди откуда пришел, если не хочешь приключений на одно место… Нет, пакетик с диском ты, дружок, оставь. Зачем он тебе, дружок? Ты же не волокешь… — И он пытается вырвать у меня пластиковую сумку с пластинкой.

Я, естественно, возражаю. Тогда он говорит: «Ах ты, сука!», подпрыгивает, целясь каблуком в лицо. Мода на каратэ, и каждый хоть что-то умеет. Но умеет Цеппелин не много. Пусть он Хай-файщика так пугает, конкурента своего. А я ловлю ступню в захват и проворачиваю. Цеппелин шумно падает. Выпрямляюсь и тут же получаю по копчику носком туфли. Боль невозможная! И еще носом в асфальт утыкаюсь. Это только в моей «детективной мешанине»: гулко застучали шаги в подворотне. В вельветах бегают, в кроссовках. Шпана!

Шпана окружает меня кольцом, и пока кулаки тарабанят мне по спине, соображаю: раз — нога, два — нога. Отлично! Коленом — оп! Есть прорыв. Перескакиваю через скрючившуюся шпану, прыгаю к стене. Думаю, что так жить еще можно, но… Со шпаной-то я справлюсь, а вот если Сашкин конверт с пластинкой помнут, то он мне точно голову оторвет. И отвлекаюсь. Сумку пластиковую поаккуратней поставить. Тут меня по плечу — хр-р-рясь! Мысль еще юркает: не железный ли прут? И потом мне становится темно.

Когда становится светло, то становится плохо. Во рту — будто наглотался оловянных солдатиков. Хочу рукой пошевелить, но она не хочет. Так! Уронили Мишку на пол, оторвали Мишке лапу… А как у меня дела с этими?.. Очки даже украшают. Вообще второй после шляпы признак интеллигентности. И только вот так, шаря по асфальту, начинаешь чувствовать себя инвалидом… Поймал за дужку. И подношу к глазам поближе — стекла целы? Картежник так карты себе открывает, когда перебора боится. М-мда. Перебор налицо.

Тут я отмечаю, что Цеппелин все так же лежит, но зато еще кто-то идет. Прямо на меня. Я думаю: ладно, сволочь, я с тобой и одной левой и без очков справлюсь!

А «сволочь» вдруг говорит голосом Сашки:

— Точка, точка, запятая, минус — рожица кривая. Ручки, ножки, огуречик… Все у тебя на месте, вставай! Рожица кривая! Конверт помял, все-таки!

Я расплываюсь и думаю, что надо же — ведь всего месяц как познакомились, а уже прикипели друг к другу. Но сердито спрашиваю, что это за фокусы. Он мне начинает молоть чепуху про: как лежал он на диване, читал какую-то макулатурную книжку, как там один шевалье на дело идет, а товарища своего дома оставляет, как тот, само собой, не сидит дома, а идет следом, как потом такое начинается, что без товарища этому самому шевалье точно бы каюк пришел. Он городит мне все это и массирует плечо. Утешает, что «трофею» моему еще хуже — лежит себе.