Приключения 1972-1973 - [44]

– Ну что вы здесь надулись, словно рыба‑шар. Знаете такую? Когда на нее нападают, она превращается…

– А разве на нас не напали? – резко сказал Женя. – Пусть он попробует отложить автомат, и тогда мы…

Он потер ушибленную Майком челюсть и зло посмотрел на него.

– И что тогда?

Майк покраснел, резким движением сдернул автомат и протянул его Мангакису.

– Подержите, дядя Бэзил, я ему…

Они стояли грудь к груди – почти одного роста, крепкие парни со стиснутыми кулаками, готовые сцепиться в жестокой мальчишеской схватке.

– Ну? – вызывающе сказал Майк.

– Ну? – в тон ему повторил Женя. – Пойдем выйдем!

– Майк, Женя! – вмешалась Елена, мгновенно очутившись между юношами. – Что это такое? Я запрещаю вам, слышите! А ну помиритесь…

Она не договорила… и вдруг заплакала.

Первым опомнился Майк.

Он откашлялся и постарался придать своему голосу как можно больше твердости:

– Я спущусь на несколько минут вниз. Не попытайтесь что‑нибудь выкинуть – дом окружен.

По лестнице он буквально сбежал и лишь перед дверью в холл на секунду задержался, чтобы перевести дух.

– Скоро их разобьют и вышвырнут отсюда, – как нечто само собой разумеющееся, сказал Женя, лишь только за Майком захлопнулась дверь.

– Для того чтобы добиться победы, мало лишь верить в нее, – спокойно заметил Мангакис.

– Надо перебить их! – Женя возбужденно сжал кулаки.

– Это не игра в солдатики, Джин, – покачал головой Мангакис. – Проигрыш здесь оплачивается слишком дорого!

– Я не мальчик! – обиделся Евгений.

Мангакис неопределенно покачал головой. Ну как рассказать этим молодым людям, что творится у него в душе? Как объяснить им, чего ждут от него Корнев и Гвено? Радио молчит: кто знает, что там произошло?

Дочь подошла к нему и прижалась щекой к плечу, заглядывая в глаза.

– Ведь ты воевал, папа, – неожиданно сказала она полушепотом. – Придумай что‑нибудь.

– Тебе сказала об этом мать? – резко вскинул голову Мангакис.

Девушка кивнула.

Отец горько усмехнулся.

– Я был плохим солдатом.

– Неправда, мама говорила, что вам не повезло.

Мангакис подошел к окну. Гроза бушевала над западной частью города, там, где был военный лагерь «Миринда». Пальба в той стороне стихла.

– Дядя Бэзил…

– Ну?

Грек обернулся к юноше. Лицо Евгения было решительно.

– Вы должны уйти отсюда. Вы должны быть…

– Вы словно все сговорились! И ты, и твой отец, и Мануэль Гвено!

Мангакис почти кричал.

– А Елена? Что будет с Еленой?

– Но я же не маленькая, папа! Что вы все твердите: Елена, Елена, Елена?..

– Вы уйдете отсюда вместе, – неожиданно спокойно сказал Женя.

– Не говори чепухи! – рассердился Мангакис.

– Отсюда можно уйти!

Женя осторожно приоткрыл окно: сильный ветер гудел в листве сада.

– Можно, папа, можно! – девушка вдруг радостно запрыгала, захлопала в ладоши.

Евгений благодарно улыбнулся, подошел к ней, обнял – впервые в жизни он обнимал девушку, и все получилось удивительно просто и естественно.

Но Елена слегка оттолкнула его.

– А как ты?

– Я останусь здесь.

– Ты пойдешь с нами, – решительно сказала Елена.

ГЛАВА 9

Мангакис не сразу догадался о способе, при помощи которого молодые люди предполагали выбраться из дома. Одно из окон комнаты Елены выходило в боковую часть сада – всего лишь метров десять было между высоким забором, за которым начинался заросший высокой травой пустырь, и стеной дома. Здесь росло мощное дерево‑зонт: его ветви тянулись параллельно земле четко различимыми этажами. Еще несколько лет назад Женя, Елена и Майк изобрели для себя своеобразный вид спорта: из окна, в которое почти упирались две мощные ветви, нужно было перебраться на пустырь за стеной сада.

И сейчас этот путь не был особенно трудным. Главное, чтобы солдаты не заметили, как они будут перебираться из окна на дерево.

– Староват я, чтобы лазить по деревьям, – проворчал Мангакис, прикидывая в уме предстоящий путь по ветвям. – Ну ладно, рискнем!

– Но я пойду, если пойдет и Джин, – упрямо заявила Елена.

Евгений тяжело вздохнул.

– Хорошо. И я с вами.

Ветер все сильнее гудел в ветвях. Во дворе возбужденно разговаривали наемники. Потом кто‑то затянул унылую, протяжную песню.

– Тише! – вдруг загремел голос Аде. – Грозы не видали? А ну разойтись по местам! И чтоб больше носа никто во двор не высовывал!

Пение оборвалось. Наемники, вполголоса огрызаясь на сержанта, побрели по своим местам. Во дворе все стихло.

Женя решительно выключил свет и подбежал к окну.

– Я пойду первым, – сказал он и вскочил на подоконник.

Через минуту он уже стоял на массивной ветви, одной рукой держась за другую ветвь, идущую строго параллельно той, на которой он стоял.

– Давай руку! – сказал он, протягивая свободную руку девушке.

Та отрицательно покачала головой.

– Лучше сам держись покрепче. А я‑то уж как‑нибудь…

Она уверенно выбралась из окна.

– Ну что ты стал? Иди же!

Третьим выбрался Мангакис.

Нижняя ветвь пружинила и слегка потрескивала под тяжестью их тел, верхняя, за которую они держались, чуть прогибалась. Но широкие, как у фикуса, листья надежно укрывали их от взглядов снизу. Впрочем, во дворе никого не было.

Они быстро очутились у могучего ствола – половина пути была пройдена.

– А ты храбрая! – с уважением заметил Женя, когда они прижались к стволу, переводя дух.