Приключения 1972-1973 - [41]

И в этот момент грохнул еще один взрыв – в другом конце здания. Симон, бывший полицейский, боявшийся «мамми Уота» и веривший, что альбиносы приносят несчастье, смертельно раненный в бою у стальной двери, подполз к порогу и из последних сил швырнул противотанковую гранату в передатчики…

Но Хор не знал этого. Он бежал, петляя, в темноту, туда, где стояли машины, захваченные на вилле Мангакиса: черный «мерседес» хозяина виллы, «Волга» Корнева и «фольксваген» Гвено.

Именно в этот момент ему в голову впервые пришла ясная, жестокая мысль: их предали, и если бы кто‑то из людей Кэндала не обронил в спешке свой берет, он, Хор, никогда бы не вырвался из каменной ловушки, в которой погиб почти весь его отряд.

Уже открыв дверцу машины, он вдруг увидел вспышку и охнул – голень левой ноги обожгло. Брючина сразу стала тяжелой и липкой. Он выхватил из кармана индивидуальный пакет, вскрыл его зубами и перетянул рану поверх брючины, чтобы остановить кровь. Раны он не боялся, но сумеет ли он теперь вести машину?

И в этот момент подбежали наемники. Их было человек пять‑шесть – все, что осталось от первой, самой многочисленной группы его отряда. Они бросились в ту же машину, отталкивая друг друга, и Хор, сжав зубы, превозмогая боль, рванул машину с места.

Навстречу ему из кустов бежали люди, на бегу стреляя из автоматов, не целясь. Хор бросал машину из стороны в сторону. Очередь резанула по ветровому стеклу, которое сейчас же рассыпалось на сотни снежных звездочек, и солдат, сидевший рядом с Хором, охнул и захрипел, навалившись на него.

– Уберите! – заорал Хор по‑немецки, но его поняли. Кто‑то протянул руки, и труп отбросило на дверцу машины.

Стрельба по машине вдруг разом стихла. Хор вырвался на широкий перекресток асфальтовых лент, освещенных оранжевыми фонарями, вздетыми высокими серебряными мачтами к кронам королевских пальм.

На мгновенье Хор словно увидел план города: он отпечатался в его мозгу со всеми подробностями. Налево – аэропорт, направо – военный лагерь. Прямо – лагуна. По этой дороге еще несколько минут назад он вел свой отряд на штурм радиодома.

Хор злобно выругался и притормозил. И справа и слева доносилась пальба, светилось желтое зарево: высадившиеся батальоны штурмовали аэродром и военный лагерь. Хор знал, что, как только эти объекты будут захвачены, на аэродроме начнут приземляться транспортные самолеты с португальскими солдатами. Их срочно «пригласит» на помощь новый премьер. Хор решительно повернул налево, к аэропорту. Но черная рука, появившаяся сзади, легла на баранку.

– К лагуне, маста… – твердо сказал наемник, сидевший сзади.

Бунт? Сидевшие сзади глухо заворчали – они не хотели опять оказаться там, где ждала их смерть.

– Ну подождите! – по‑немецки прошипел Хор. Машина резко повернула к лагуне, к вилле Мангакиса.

Десантникам везло. Резиденцию премьер‑министра они захватили без единого выстрела. Но майор Лео, бельгиец, командир первого батальона, насторожился: у резиденции не было обычной охраны – двух‑трех часовых, которые, по данным разведки, обычно стояли у ворот. В доме не было ни самого премьера, ни его семьи, ни слуг. Пуст был и гараж.

Солдаты в ярости перевернули все вверх дном. Они крушили мебель, вспарывали подушки, хватали все, что можно было унести. Майор Лео сидел в домашнем кабинете премьера за столом на втором этаже, и на душе у него становилось все беспокойнее. Радист, устроившись на полу в углу кабинета, вызывал на связь Сарыча. Но связь была затруднена, слышались какие‑то странные помехи.

Тогда бельгиец приказал связаться со вторым батальоном, люди которого должны были захватить штаб «борцов за свободу». Батальоном командовал англичанин Робинсон, или просто Роб. Роб отозвался почти сразу.

– Лео! – орал он. – Что у тебя, Лео?

– Птичка улетела, – ответил Лео. – А у тебя?

– Тоже пусто. Похоже, что их предупредили. Правда, в комнатах накурено, они наверняка были здесь полчаса назад.

– Проклятье!

– Как дела у Хора?

– Не знаю. Никак не могу установить связь – ни со штабом, ни с…

Связь внезапно прервалась. Бельгиец раздраженно выругался. Радист, сидящий на корточках у передатчика, испуганно посмотрел на него.

– Что‑то у них… – поспешил оправдаться он.

– А мне наплевать! Вызывай снова! – бешено заорал бельгиец. – Слышишь, да поживее, если тебе дорога шкура!

И почти сейчас же Робинсон отозвался. Голос его был возбужденно весел.

– Они нашлись, Лео! – кричал он. – Нашлись! Они напали на нас. Идет бой! Хорошенькое дельце!

– Кто они? – спросил бельгиец.

– Люди Кэндала. Они только что передали нам через мегафон требование сдаться!

В наушнике было слышно, как там, на другом конце города, трещат автоматы, рвутся снаряды базук.

«Идиот! – пробормотал про себя бельгиец. – Веселится на собственных похоронах».

– А что думаешь делать дальше? – как можно спокойнее спросил он Робинсона.

– Перебьем этих подонков и двинем на соединение с тобой. Ол райт?

Что‑то грохнуло, и связь оборвалась.

– Это у них, – опять испуганно поспешил сообщить радист.

– Без тебя знаю! – огрызнулся Лео и, подумав, снял берет.

Он был суеверен и верил, что несчастье передается от одного человека к другому, как зараза.