Приключения, 1969 - [31]

Ткачевич подошел к Марии Афанасьевне и, низко наклонившись, о чем-то ее спросил; она утвердительно кивнула и головой показала в сторону Лены.

«Ну, все! — решила Лена. — Сейчас арестуют».

И когда Ткачевич поманил ее пальцем к себе, она не торопясь воткнула лопату в зерно и пошла к нему, ощущая в себе странное ко всему безразличие.

Стоя за спиной Ткачевича, немцы словно ожидали, когда она подойдет ближе, но, очевидно, для того, чтобы заставить ее побольше волноваться, тянули время и делали вид, что интересуются зерном.

— Господа! — обратился Ткачевич к немцам, подав Лене знак, чтобы она встала в сторону. — Здесь двадцать тонн! Зерно гниет! Вы должны немедленно его вывезти. Это приказ господина Попеску.

Один из немцев нагнулся, взял щепотку зерна и долго разминал на ладони, хмуро шевеля при этом черными усами.

— Оно же совсем мокрое, — проговорил он, — и в трюме сгниет окончательно.

— Ну, господа, это уже ваше дело, в каком виде вы его доставите. Ваше дело… — Ткачевич заторопился уходить и вдруг вспомнил о Лене: — Я тебя перевожу на другую работу, в экспедицию, — сказал он. — Завтра с утра приходи в управление, — и быстро зашагал к двери. За ним двинулись и немцы, стараясь на ходу доказать ему, что зерно следует забраковать.

Лена глубоко вздохнула. Пронесло!.. Значит, Мария Афанасьевна никакая не доносчица. Просто она по каким-то своим соображениям не принимает ее предложения.

Стать рассыльной — значит получить неограниченные возможности для выполнения задания, но все же сложнейший механизм порта требовал тщательного изучения.

Настало шестое ноября. Лена вернулась в тот день домой к часу, когда они должны были выйти в эфир. Накрепко заперев дверь комнаты, Надя вытащила рацию из-под тумбочки.

Тексты первых передач были подготовлены еще накануне вечером по данным Надиных наблюдений.

Первая радиограмма сообщала:

«С 4 ноября начала передвигаться в Аккерман 6-я румынская дивизия тчк Армия пешком тчк Лошади вооружение эшелонами тчк Улицы забиты военными машинами тчк Лично».

По поводу второй радиограммы девушки немного поспорили. Лена сомневалась, можно ли верить тому, что говорится на Привозе. Но Надя упрямо твердила: «Рыбаки придумывать не станут».

В результате она победила. И следующая радиограмма гласила:

«Побережье моря заминировано тчк Со слов населения тчк».

Вторая фраза была вставлена по настоянию Лены.

Антенна включена, тонкие провода батарей зажаты клеммами. И снова отчужденное лицо Нади.

— Ну как, слышишь?.. — то и дело нетерпеливо спрашивала Лена.

Надя в ответ только чуть качала головой. И вдруг по внутреннему свету, вспыхнувшему в глубине ее глаз, Лена поняла: связь есть! Рука Нади словно слилась с ключом. Тук-тук!.. Тук-тук!.. И через три минуты — все кончено. Щелчок. Надя перешла на прием и стала записывать ответ штаба.

Начальник разведотдела поздравлял их с годовщиной Октябрьской революции и с благополучным устройством.

«Все внимание перевозкам. Особенно порт. Легализируйтесь. Соблюдайте конспирацию. Желаю успеха».

В приподнятом настроении девушки быстро разобрали установку, рассовали все части по своим местам и сели пить чай.

С этого дня у них исчезло то чувство одиночества, которое все время владело ими и обеим портило настроение. О них помнят, немедленно откликаются на каждый их вызов, а главное — ждут их сообщений!

Молоденькая экспедиторша работала с величайшей добросовестностью и неутомимо таскала пакеты из одного конца порта в другой. Внимательный взгляд, конечно, мог бы заметить, что она подолгу стоит у причалов, которые находятся в стороне от ее служебных маршрутов. Но в сутолоке порта, в непрерывном движении машин и людей можно ли уследить за одним человеком, если он к тому же не вызывает никаких подозрений?

И вот в эфир летит очередная радиограмма: «В порту стоят пять военных кораблей».

На другое утро Надя приняла запрос: «Уточните, с чем прибыли из Румынии пароходы и чем грузятся. Проследите, когда и в каком направлении эти пароходы уйдут».

Для того чтобы ответить на этот запрос, Лена в тот день работала почти до самого комендантского часа. И Надя отчаянно волновалась, гадая, что с ней произошло. Изможденная от усталости, запыхавшаяся, Лена, наконец, ворвалась в комнату.

— Мы еще не упустили наше время? — тревожно спросила она.

— Нет.

— Тогда передавай скорей!

В эту ночь над городом вдруг завыли сирены воздушной тревоги, а со стороны порта суматошно забили зенитки. Лена и Надя проснулись, сели рядышком на своей жесткой кровати, одинаково ощущая удивительное чувство радости и душевного подъема.

— Подумать только!.. Ведь это все мы с тобой!.. Мы с тобой!.. — шептали они друг другу, когда тяжкие разрывы бомб сотрясали окна их убогой комнаты.

Утром Лена вскочила гораздо раньше обычного и с трудом подавила в себе желание немедленно бежать в порт, чтобы посмотреть на следы бомбежки.

Уже с высоты Приморского бульвара она увидела накренившийся корабль у причала и черные дымы над горящими складами. Издали можно было разглядеть маленькие фигурки солдат и пожарных, которые метались возле складов.

И Лене самой досталось порядком. Несколько дней подряд она помогала расчищать площадки от горелых ящиков и зерна.