Приключения 1968 - [158]
Сарон Нунн, усмехаясь, кивнул.
7
Тяжелые волны с белыми гривами грызли гальку. Лил дождь. Молнии раздирали облака. Отряд торопливо шагал по берегу. Мкизе объединил несколько групп «Копий народа». Это было против правил конспирации. Но сегодня был особый случай. Сегодня требовалась сила, чтобы дать отпор полиции, если она все же явится.
Ветер бросал соленые брызги в лица людей.
— Придет, как ты думаешь, Махлангу? — сказал Мкизе, обращаясь к высокому худому африканцу с длинной тощей шеей.
— Вот оно. — Аплани указал в сторону океана.
Небольшое судно без единого огня на борту шло к берегу.
— Это оно. Ровно двенадцать, — сказал Мкизе. Он вынул из кармана плаща фонарь, посигналил кораблю.
Отряд остановился между обкатанными водой камнями. За спиной у бойцов — пологий откос берега.
— Махлангу, выставь караулы! Сигнал тревоги — три выстрела.
С судна спустили шлюпку, и вскоре она приблизилась. Волны швыряли ее. Стоя по горло в воде, люди подхватили лодку на руки, вытянули на берег.
С носа шлюпки спрыгнул Джим Твала, пожилой африканец, довольно полный, с небольшой бородкой, в плаще, блестящем от дождя.
— Погода словно специально для высадки, — сказал он, пожимая руку Мкизе. — Все тихо?
Твала был одним из руководителей заграничного бюро Союза африканцев и старым знакомым Генри Мкизе. Он осуществлял связь между освободительным движением в ЮАР и всеафриканским Комитетом помощи Южной Африке.
Четыре длинных ящика выгрузили, накрыли брезентом, и шлюпка с шестью африканцами ушла в океан.
Вторая шлюпка была перегружена. Падающая крутая волна накрыла лодку у самого берега, но люди подхватили ее.
Шлюпку еще не успели разгрузить, как сверху на откосе прогремели три предупредительных выстрела и сразу же вслед за ними застучал пулемет.
«Вот оно, начинается!..»
— Быстрее разгружайте!
— Уходить надо! — раздались раздраженные голоса.
— С ящиками не побежишь.
— Зачем мертвому винтовка?
Страх заползал в души людей. И Генри почувствовал, что паника может погубить все.
— Оружия не бросим, — сказал он решительно. — Будем драться. Кто не хочет, пусть уходит. Не держу. Есть такие?
Никто не ответил.
— Разгружайте. Нечего их бояться. У нас винтовки.
В свете молний уже виднелись перебегающие от дерева к дереву фигуры людей, их черные от дождя шинели, перекрещенные белыми ремнями портупей, широкие лезвия штыков.
Несколько человек во главе с Махлангу сдерживали натиск военизированной полиции. Но долго им не продержаться. Лай пулеметов врывался в рев прибоя. С визгом прошлись по гальке пули. Они свистели, пронизывали темноту над головами.
— Здесь в ящиках есть патроны? — спросил Мкизе.
— В этих нет. Те пока на борту, — сказал Твала. Он всматривался в пологий склон, откуда волной накатывалась полиция. — Видно, надо уходить, Мкизе.
Мкизе не ответил, взглянул на часы, сердито покачал головой. Был час ночи.
— Ну где же они? — пробормотал он озабоченно.
В океане появились военные корабли. Стволы их пушек были направлены на маленькое судно. Гром орудий метнулся к берегу. На корабле вспыхнул пожар.
8
По теплым лужам уходили они, изредка отстреливаясь. Тяжелые ящики на головах людей вдавливали в землю ноги. Свернули к лесистым горам. Долго поднималась, по крутому склону, цепляясь за кусты. Не отставая, где-то в темноте шла за ними полиция.
На открытой поляне Мкизе остановился, сквозь занавес дождя посмотрел в бинокль на море. Судно, осев кормой, тонуло. Сторожевые корабли, подойдя вплотную, добивали его. На палубе плясало пламя, суетились, бегали люди. Потом нос судна вздыбился, корабль качнулся и погрузился в океан.
Все выше и выше поднимался отряд, преследуемый врагами, пока не наткнулся на глубокую расщелину. Черная линия разлома, преграждая дорогу, уходила в обе стороны склона.
Ночь захлебывалась в дожде. Громыхал в низких облаках гром. Где-то рядом полыхнула молния. Ломая кусты и деревья, со стоном повалился лесной великан. Лес закачался, тяжело вздохнул, оправляясь от удара.
При вспышке Мкизе увидел совсем рядом карабкающихся по склону полицейских в мокрых стальных касках. На широких белых поясах шинелей — белые патронташи. Врагов было много.
Прижимаясь к земле под пулями, Мкизе приблизился к пропасти, оглядел разлом. Ширина — метра четыре. Скользкие края. Внизу — на огромной глубине — белая грива потока. Здесь не пройти.
— Будем пробиваться, — сказал Мкизе, вернувшись, — людей поведу я. Патроны еще есть?
— Мало, — сказал Махлангу. Он замерз. Тощее тело его, облепленное мокрой одеждой, казалось еще более худым.
— Аплани, ты прикрывай отступление, держись подольше.
— За меня не тревожься, — сердито сказал Аплани. — Не убегу с хвостом между ног.
Поползли над провалом. Мкизе уже решил, что правый их фланг не охвачен и они выскользнут, когда впереди, задыхаясь и давясь, залаял пулемет. Короткий огненный язычок быстро жалил темноту. Враг засел на высоком каменном выступе — не подступишься. Накаленные пули с шипением впивались в мокрую землю рядом с Мкизе, поражали людей. Отряд стал пятиться, выходя из-под пулеметного огня. Прижатые к земле, бойцы не отстреливались: не было патронов. Враги поняли это, придвинулись почти вплотную. Генри видел во мраке белые пятна их лиц, видел вспыхивающие здесь и там огни выстрелов. Он вытер с лица капли дождя, лежа огляделся. Ну, кажется, конец… Пощады не будет. И куда запропастился этот неуклюжий Мабихода со своим отрядом, который должен был поддержать их из засады, если полиция все же пронюхает о месте высадки? А может быть, он лежит уже где-нибудь в саванне с пробитой головой, дождь заливает его коченеющее тело и гиены подбираются к нему? Почему он не вышел, когда началась перестрелка? Неужели испугался? Но что бы там ни произошло, Мабихода не пришел, и это означает смерть для него, Мкизе, и его товарищей.
