Приключения, 1966 - [40]
— Не знаю. Но они явно ощущают приближение землетрясения за несколько часов. Может быть, незаметно для наших приборов меняется сила тяжести или магнитное поле в данном районе, и они это ощущают. Ведь каждому землетрясению предшествуют медленные и скрытые накопления напряжений в земной коре, так?
— Так, — согласился я. — Но пока у нас нет приборов, которые бы эти постепенные изменения могли уловить.
— А почему ты думаешь, что природа не наделила такими способностями некоторые живые существа? Кузнечики, например, улавливают колебания почвы, амплитуда которых не превышает по своим размерам диаметра атома водорода. Такой же чувствительностью обладают и водяные пауки, ориентирующиеся по неуловимым приборам и колебаниям водной поверхности…
Иногда Мишка становится упрямым, как черт!
— Расскажи нам еще про рыбок в японских аквариумах, которые якобы своим поведением предсказывают землетрясения, — напустился я на него. — Или как мечутся перед землетрясением кошки и собаки. Все это гипотезы, домыслы, пока столь же ненаучные, как и весьма распространенное мнение, будто барометр предсказывает погоду. Рассвет на необитаемом острове — самое подходящее время для таких популярных лекций!
Я демонстративно зевнул, сладко потянулся и полез в спальный мешок. Не успел я закрыть глаза, как услышал голос Базанова.
— Вставай, — коротко приказал он. — Надо уходить.
— Куда уходить?
— В море.
Уже почти совсем рассвело.
Я разозлился:
— Вы все-таки поверили в его теорию?
— Не знаю. Кажется, приближается цунами. Быстро на борт!
Я торопливо вскочил.
— А о цунами-то вы откуда узнали?
— Посмотри на океан.
Океан был совершенно спокоен.
Я вопросительно взглянул на Базанова:
— Не понимаю.
— Ты видишь, как далеко отступила вода? — спросил он, свертывая спальный мешок. — И прибой стих.
В самом деле, прибой смолк.
И теперь я заметил, что обнажилась широкая прибрежная полоса, еще недавно бывшая под водой.
Вода отступала прямо на наших глазах, словно вырастал и поднимался все выше остров или стремительно мелел Тихий океан!
И все это в полной, зловещей тишине…
— Может, это отлив? — неуверенно пробормотал я.
— Какой отлив! — закричал на меня Базанов. — Собирай поскорее вещи — и на борт. У нас в запасе не больше двадцати минут.
Его тревога заразила меня.
Мы быстро подхватили вещи и побежали к батискафу.
Обломки лавы словно нарочно подсовывались под ноги. Я спотыкался.
Батискаф уже почти сел на камни, так быстро убывала вода.
Базанов с ловкостью старого акробата нырнул в люк. Я поспешно отдал концы и втащил на палубу трап. Руки у меня дрожали.
В ту же минуту внизу глухо загудел мотор. С противным скрежетом царапнув дном о какую-то скалу, наш кораблик отошел от берега. Еще минута, и он бы застрял на скалах.
Через переговорную трубку я подсказывал Базанову, куда поворачивать, чтобы поскорее отойти дальше от берега.
— Оглянись, не подходит ли волна, — непонятно ответил он мне.
Я оглянулся — и обмер…
С востока, из просторов океана, стремительно мчалась к нам громадная волна.
Она стеной вырастала у меня на глазах, вздымаясь к затянутому облаками небу. Казалось, океан и небо вот-вот сомкнутся. А между нею и нами море оставалось по-прежнему совершенно спокойным. Все это происходило в полном безветрии и тишине — и это было особенно страшно.
Я поспешно спустился в люк и начал торопливо закручивать его стальную крышку. Руки не слушались, пальцы срывались с болтов…
Круглый стальной колодец вдруг наполнился звоном и гулом.
Меня со страшной силой сорвало с лестницы и швырнуло вниз.
Падая, я ударился обо что-то головой…
В глазах замелькали радужные круги — и больше я ничего не помню.
«09.45. Координаты неизвестны. Волнение усиливается. Вынуждены уйти в открытый океан…»
Очнулся я от резкой боли в голове. Надо мной склонился Базанов с какой-то склянкой в руках. Пахло йодом.
— Лежи спокойно, рана пустяковая. Сейчас еще прижгу.
Тут нас накрыла вторая волна. Батискаф опять начало швырять, словно щепку. Михаил облапил меня, как медведь, а Базанов бросился к пульту управления.
Когда волна прошла, Михаил забинтовал мне голову.
И тут налетела третья волна…
Похоже, она была больше всех. Все звенело, гремело, грохотало. Даже сталь жалобно стонала под ударами…
Мы катались по мокрому полу, стараясь не поломать себе руки и не разбить головы. Ухватиться было не за что.
Но мы остались целы! И кораблик наш устоял, не рассыпался, не утонул. Отличная все-таки у нас «лодка»! Три такие волны обрушились на нее, а она цела.
Базанов поднялся в рубку, чтобы осмотреться вокруг в верхние иллюминаторы, не открывая люка. Вернувшись, он сказал:
— Кажется, цунами больше не предвидятся. Выждем для страховки некоторое время, потом вернемся к острову. Надо наладить рацию, а это лучше делать на берегу. И аккумуляторы зарядим до конца.
Мы выждали час, успев за это время позавтракать, потом я решил подняться наверх.
— Куда? Опять хочешь свалиться? — окликнул меня Базанов.
— Должен же я приглядывать за своим островом, раз открыл его? Не бойтесь, не свалюсь. У меня уже теперь есть опыт. А Михаил пусть вам помогает.
Открыл крышку люка, прислушался — все было тихо и спокойно. Я высунулся до пояса и в бинокль начал отыскивать островок.
