Прикладная философия - [35]

Крестовый поход, начавшийся в середине пятнадцатого века, упредил этот переход. Он провел чистку в отступившем от этнического принципа правящем сословии русских наместников, заменив их на надежных представителей своего этноса, таким образом омолодив этнос. Этнические процессы как бы отступили на семьдесят лет назад. Но следующие семьдесят лет вновь подводят этнос к опасной черте. На этот раз из-за смуты в царской династии карательная экспедиция срывается. Этнос, распыленный по всему миру раскалывается и его куски, сильно пораженные ересью в течение некоторого времени поглощаются новыми, чужеродными, молодыми возникшими на этих территориях этносами. Структурная перестройка в Европе, это Реформация, уничтожающая цементирующий этнический принцип старого этноса. После этого его куски начинают выживать по отдельности.

В России это смута в царской династии. По этническим соображениям, она строго говоря, не является обязательной. Все дело в том, что когда мы говорим о самой правящей верхушке, то несмотря на ее принадлежность к той же религиозно-идеологической системе, нравственная идеология этого слоя изначально иная. Здесь всегда живет корысть, как правило в виде властолюбия, честолюбия и т. д. Не будь этого свойства в самом верхнем правящем клане, этот этнос изначально не имел бы стимулов к экспансии на весь остальной мир. Т. е. такая этническая неоднородность есть необходимый элемент для роста этноса, она же создает элемент риска для его существования. Пока вся руководящая прослойка этноса однородна и крепка, любые временные сбои в самом верхнем клане не приводят к распаду этноса, когда же накладываются друг на друга два процесса, разложение, проникшее в правящую прослойку и одновременно кризис в самой династии, то наступает распад. В этой связи становится понятно значение изменения формы наследования, как элемента повышения риска смуты в самой династии. Смута началась из-за появления в царской семье всего одного тайного жидовствующего еретика, специально несущего раскол (действующего по приказу своего клана), жены Ивана Четвертого (Грозного). При родовой, более коллегиальной власти и форме ее наследования, возможность такого влияния со стороны всего одного вражеского агента заметно меньше.

Устойчивость высоконравственного этноса в его цементирующем нравственном этническом принципе, его психологической воспроизводимости внутри сообщества. Но для этого необходимо, во-первых, чтобы уровень жизни членов этноса был выше, чем тех, кто к нему не принадлежит, и уж по крайней мере, не было бы нехваток, ставящих его членов на грань нищеты. Только при таком условии члены этноса могут продолжать догматически, не ставя их под сомнение, на протяжении многих поколений относиться к своим этническим традициям и культуре. Во-вторых, и пониженный внутриэтнический эгоизм и догматичность мышления ведут к определенному техническому застою, так что если не грабить всех прочих, должно неизбежно привести к нарушению предыдущего принципа. Поэтому, третьим необходимым условием является совершенно неэтичное отношение к тем, кто не принадлежит к рассматриваемому этносу. В средневековье это выразилось в том, что было разделение на знать и простолюдинов. Вся знать принадлежала к одному русскому Христианскому этносу, т. е. вся мировая аристократия была с Руси. Постепенный отказ от принципа русского христианского аскетизма, идеологии служения и долга привел к нарушению этнического единства, отказу от связи с Русью, от уплаты дани. Потомки русских ордынских наместников стали королями, герцогами, их поддержала своя знать, потомки русских воинов ордынцев, они превратились в национальные (иногда региональные) аристократические этносы, искусственно удлинившие свою историю и родословные.

В отличие от заключений экономического характера, предлагаемые здесь соображения я не считаю достаточно строгими для однозначных трактовок, однако они могут быть хорошим подспорьем для иллюстрации предлагаемой версии мировой истории, делающей ее понятной на житейском уровне, а стало быть и этнически, поскольку это в значительной мере совпадает. В качестве объекта для анализа меня привлекает одна из маленьких трагедий А. С. Пушкина «Скупой рыцарь». Это короткое произведение замечательно прежде всего с точки зрения описания психологических типов, но известно, что Пушкин сделал его по сюжету более ранней европейской комедии, причем там, естественно, этой психологии и в помине не было, поэтому предлагается рассмотреть событийную часть, отставив в сторону Пушкинскую психологию.

В принципе в этом произведении показан конфликт отцов и детей, и этот конфликт видимо не единичный, а достаточно распространенный, раз он закреплен литературно. Вот эта его распространенность и вызывает определенные размышления. Очень сложно предположить, что к примеру, половина всех баронов определенного поколения вдруг выжила из ума, помешавшись на накоплении золота. Хотелось бы какого-то более естественного объяснения, и я возьму на себя смелость сделать такое предположение, так чтобы конфликт действительно стал распространенным и не требующим дополнительного условия, что один из его участников свихнулся. А кроме прочего, это мое предположение логично ответит на вопрос, почему в период острейшей идеологической борьбы времен Реформации стало вдруг актуально высмеивание одного из участников этого конфликта.