Прикладная философия - [32]

Традиционная история предлагает в частности считать, что у скандинавских викингов своя древняя государственность, культура, техника. Что они в течение многих веков наводили ужас на всю Европу, регулярно добирались до Греции, грабили там, принесли государственность на Русь. Поскольку объяснить такое превосходство нечем, то предлагается неустрашимость воинов скандинавов. Этого для естественного объяснения, мягко говоря, недостаточно. Мало ли какой туземец будет обладать смелостью, против цивилизации и более высокой техники не попрешь. Поэтому единственное, что пришло на ум фальсификаторам, или точнее тем, кто подчищал за ними «хвосты», это объявит, что скандинавы – искусные мореходы, и их корабли опережали весь остальной мир на несколько столетий, в частности, только они умели ходить против ветра. В тот период, когда фальсифицировалась истории, это выглядело разумно, за полтора века и скандинавы и англичане действительно уже стали хорошими мореходами. Но привести хоть какие-то минимальные доводов экономического порядка, объясняющих, как могла цивилизация развиться в этих районах, неблагоприятных и с природно-климатической точки зрения и отдаленности от иных центров цивилизации, традиционная история не в состоянии. И то, что государственности там тоже неоткуда взяться, я достаточно строго доказал. Да и опережение в технике кораблестроения при разумном анализе, естественно, оказывается мыльным пузырем. Невозможно в этой области что-то сохранить в тайне. Что же они не терпели отдельных поражений, не попадали в плен, не нанимались на службу? И с экономической точки зрения пиратский набег из Скандинавии на Грецию (из варяг в греки) выглядит более чем сомнительно. Поэтому как разовое явление он имеет право на существование, а как система, зафиксированная в истории, – нет.

Приблизительно через семьдесят лет (те же три поколения) после окончания первого Крестового похода, процесс еретического разложения в Европе вновь достигает опасного предела. Но центрами ереси теперь становятся новые районы, не подвергшиеся чистке во время Первого Крестового похода, и куда соответственно, сбежали жиды. В первую очередь это районы Англии, Голландии, Швеции, Прибалтики, вероятно в Казани (другая по происхождению ветвь жидов). По крайней мере других причин для разгрома Казани в правление Ивана Четвертого (Грозного) не видно. На Руси начинается подготовка похода в Западную Европу (к Ливонской войне). Но очередная смута в царской династии полностью ломает эти планы. Жидовствующая ересь проникает в царскую семью, начинается многолетняя кровавая междоусобица с переменным успехом, в результате которой физически устраняется старая ордынская династия, и власть в государстве захватывает новая, прозападная, жидовствующая, династия Романовых. Между прочим, это вероятно, псевдоним, означающий Рим Новый, а не настоящая фамилия. После этого России становится не до наведения порядка в Европе. Там начинается эпоха Реформации, освобождение от господства Руси и русской Христианской традиции. Отдельные государства, верные прежним обязательствам, пытаются подавить мятеж. Это Испания, Турция, вероятно Венгрия (гуситские, т. е. гусарские, казачьи войны). Но сил без России не хватает, Реформация побеждает.

Существеннейшим итогом Реформации явилось возникновение по всему миру множества самостоятельных государств, прежде всего в Европе. Но угроза страшного русского нашествия будет висеть над Европой еще минимум два с половиной столетия, определяя в значительной мере политику многих европейских государств. Большинство независимых государств и религиозный центр Западной Европы (Ватикан, вероятно от одного из имен его основателя Батый Хан) сошлись в общем интересе, предотвратить возможность нового русского вторжения. Их усилиями начинается колоссальный совместный труд по фальсификации исторической картины, чтобы стереть из истории существование мировой русской империи, делающей такой поход оправданным. С огромным трудом этот процесс в Европе запускается. Новый, ответный этап идеологической борьбы, развязанной уже Реформацией, костры из старых, опасных, правильно описывающих историю, книг. Но вычистить абсолютно все не удается. Отдельные противоестественные несуразности в созданной ими исторической картине все же остаются и до нашего времени, кое-где выявляются в старых произведениях искусства. Многие события, историческую память о которых, не удается уничтожить, переносятся преднамеренно в глубокую древность, удлиняя, фальсифицируя историю и запутывая всю картину. Я готов поспорить, что в государственных архивах многих Европейских государств, сохранены старые библиотеки, и они до сих пор считаются секретными. Наличие таких библиотек для меня очевидно, например, в Англии и Ватикане, кое-что наверняка сохранено в Швеции. Два века назад они еще были и во многих других странах Западной Европы, но военные и революционные потрясения многие из них уничтожили. На Руси в искажении истории заинтересована новая династия. Ей необходимо доказать свою легитимность, скрыть активное участие в организации смуты и жидовствующих ересях. Для этого полностью переписывается история периода смуты. Потом центр Монгольского завоевания из Руси смещается далеко на восток, делая Россию тоже его жертвой. Процесс целенаправленной фальсификации длится те же самые два с половиной века. Наиболее активно он начинается в правление Петра Первого, когда живых участников тех событий уже не остается, и за работу берутся профессиональные историки, иностранцы. На протяжении ста с лишним лет русские не подпускаются к историческим архивам, собираются и уничтожаются монастырские книги, создаются подложные. Только в середине девятнадцатого века, когда чистка проведена, появляются русские историки, но их удел только строить версии на основе уже фальсифицированной картины, пытаться построить логичную историю на местах оставшихся нелогичностей в глобальном фальсификате. Возможно, что экономико-исторический анализ о начале цивилизации до меня делали и другие, однако этих рассуждений было явно недостаточно, чтобы объявить мировую историческую картину подложной. А вот когда появился системный анализ историко-культурных данных по всему миру, позволяющий сделать подобное утверждение, то мой анализ становится очень веским дополнительным аргументом в его пользу.