Приказано жениться - [60]

Лукерья хотела что-то сказать, но Софья бросила на нее такой взгляд, что та смолчала.

– Заезжай ко мне почаще! – напутствовала хозяйка, понимая, что невесте брата просто необходимо побыть одной и подумать, – Сама видишь, мне не вырваться, хозяйство у меня беспокойное!

Девушка кивнула и поспешила выйти. Григорий догнал её на крыльце.

– Настасья, постой! – он вновь схватил невесту за руку.

– Что тебе? – она обернулась.

– Извиниться хочу. За себя и за… сестер своих. Лукешка она такая, вечно всех ссорит! – Григорий пытливо вглядывался в лицо девушки, – Ну что ты злишься? Хочешь, опять по щекам отхлещи!

– Не хочу, – буркнула Настя, посматривая за угол дома, откуда должна была показаться её обшарпанная карета.

Краем глаза девушка заметила, что Лукерья выглядывает из окна, следя за братом, все еще стоявшим на крыльце.

– Врешь! – гвардеец усмехнулся. – По глазам вижу!

Настя горько усмехнулась.

– Плохо ты, Гриша, в глаза смотришь. Главного никогда не замечаешь… – она отвернулась.

Преображенец вздохнул.

– Настя, ну что ты хочешь, чтобы я сейчас сделал? – устало спросил он. – Лукешку за косу оттаскал?

– А сделаешь? – Настя вновь с насмешкой посмотрела на жениха. Тот покачал головой.

– Наверное, нет.

– Вот видишь, так что попусту говорить?

Карета подъехала к крыльцу. Петр соскочил и распахнул дверь. При виде едва скрывающего раздражение Белова мужик слегка нахмурился, но промолчал, здраво рассудив, что молодые бранятся – только тешатся.

Настя собиралась сесть в экипаж, но гвардеец удержал её.

– Погоди!

– Что еще?

– Мне коня приведут, вместе поедем!

Петр одобрительно хмыкнул в бороду.

– Зачем это? – Настя хмуро посмотрела на преображенца. – Ты же меня стыдишься!

– С чего ты взяла?

– Ты Лукерье ни разу про меня не возразил! Охотницей за мужем выставил!

– Так вот оно что! – Григорий взъерошил волосы. – Как с вами, бабами, все сложно!

– С вами будто просто! – буркнула Настя, окончательно растерявшись.

Гордость требовала сесть в карету, захлопнув дверь перед носом Григория, но в душе девушка ждала, что преображенец все объяснит. А еще хотелось, чтобы Белов вновь сгреб её в охапку и поцеловал, как вчера.

– Послушай, я не возразил лишь потому, что бесполезно это. Сестрица у меня – дура редкостная! Ей бы все на балах отплясывать, да в доме скандалы чинить. Да и… вспылил я по обыкновению… – Гвардеец звериным чутьем уловил колебания девушки, и покаянно опустил голову. – Ты уж прости дурака, ладно?

– Ладно, – запал прошел, и Насте тоже не хотелось ссориться.

– Вот и славно. Может, вернемся в дом? Лукешка более и слова не скажет, обещаю!

– Гриша, мне действительно в Питерсхофф надо, – возвращаться в негостеприимный дом не хотелось.

– Раз надо, так надо, – Белов вздохнул, с тоской смотря на окна столовой, где слуги разливали обещанные щи. – Пойду, за конем схожу. Обожди в карете!

Он помог невесте устроился в экипаже, и быстрым шагом направился к деревянным конюшням.

Вернулся Григорий уже верхом на огромном мышастом коне.

– Петр, что спишь? Поехали! – окликнул он Настиного слугу.

Тот тронул лошадь вожжами. Гнедая неспешной рысью затрусила по дороге. Белову то и дело приходилось сдерживать своего коня. Жеребец недовольно закладывал уши, но подчинялся опытной руке всадника. Настя невольно залюбовалась своим провожатым.

– Тебе в кавалеристы надобно было! – заметила девушка, когда преображенец подъехал к окну кареты вплотную.

– С моим ростом? – рассмеялся он. – Меня ж из-за любого пригорка видно будет! Да и лошадь мне нужна на три вершка выше обычной. Нет, уж, Настенька, это пусть Левшин на лошадях носится, я уж как-нибудь волком побегаю.

Девушка смущенно улыбнулась и откинулась на спинку сидения. Ласковое обращение к ней Григория смутило даже больше, чем вчерашний поцелуй.

Рассматривая преображенца сквозь полуопущенные ресницы, Настасья посмела надеяться, что семейная жизнь будет не такой уж и безрадостной. Вспомнился зверь, стерегущий её сон, и жгучие, опаляющие губы поцелуи.

Карета вдруг остановилась. Открыв глаза, Настя поняла, что они остановились у караульного домика на въезде в Питерсхофф. Григория рядом не было.

– Что случилось? – девушка встревоженно выглянула из окна.

– Простите, барыня, проверка! – браво отрапортовал ей один из солдат, судя по мундиру, семеновец. – Не могли бы вы выйти? Нам вашу карету осмотреть надобно!

– Осмотреть? Но к чему? – Настя растеряно посмотрела на хмурого Петра.

– Приказ имеется! – солдат поднял палец вверх.

Девушка вышла из экипажа, заметив, что она не одинока, рядом стояли еще две кареты, которые досматривали солдаты.

– Семен, что происходит? – раздался громкий оклик.

Настя обернулась. Белов, сжимая в руках небольшой букет колокольчиков, подъехал к караулке. При виде невесты, вышедшей из кареты, он нахмурился.

Солдаты тотчас вытянулись в струнку.

– Досмотр всех экипажей, ваше благородие! – отрапортовал один из них.

– Кто приказал?

– Светлейший князь Черкесов!

Белов кивнул.

– Да вы проезжайте, ваше благородие! – предложил один из караульных. – приказ лишь экипажей касается.

Григорий окинул смельчака грозным взглядом и хотел ответить, но его опередили.