Прикамская попытка - 4 - [41]

Вытянутый вперёд высокий, как у грузовика капот, скрывал внутри себя новинку — не обычный паровой двигатель на угле или дровах, которые регулярно приходилось подкидывать, помощнику водителя. Нет, паровик отапливался переработанной нефтью, позволявшей часами не заглядывать в топку. Разве нагар ежедневно счищать, да патрубки промывать кипятком в холодную погоду. Нефть в больших объёмах уже третий год возили из Баку, в огромных бочках. Нынче летом сразу два паровых танкера типа река-море, конструкции сарапульской верфи Кожевникова, успели сделать два рейса в столицу, доставили более двухсот тонн сырой нефти.

Всё сырьё перегнали на керосин и "остальное", керосином работники графа заправляли лампы, а "остальным" топили паровики. Дым шёл, как у старого Краза, но, умельцы сразу вывели выхлопные трубы сзади экипажа. За последние пять лет опыта изготовления паровиков в мастерской Желкевского набрались изрядно. Благо, хозяин сразу избежал большинства проблем, нарисовав первые эскизы паровиков достаточно внятно, с размерами и подробной деталировкой сложных узлов. Таких, как коробка передач, общая компоновка паровика, рулевое управление, ширина и форма колёс, толщина шин и внутренние камеры для них, и многое другое. С марками стали и бронзы помог Быстров, он же исправно поставлял подшипники всех типоразмеров, электрические лампы(в Аннаме стали выплавлять дешёвый вольфрам), а листовое железо, и позже сталь выпускали на таракановских заводах Кожевникова, шины и камеры взялся производить тесть Володи, между прочим, из натурального каучука. Так, всем миром соорудили первые "самобеглые коляски".

Ну, с той поры прошли почти пять лет, мастерская разрослась до небольшого заводика, выпускавшего два паровика в неделю, благо, спрос был неплохой, особенно в последнее время. Продавали всего две модели — простую и "навороченную". Хотя, на волне энтузиазма Никита уже подумывал о проектировании паровых тракторов, бульдозеров, кранов. Да и потребительский рынок личных паровиков не собирался отдавать никому, тут даже Быстров помешать не сможет, далеко слишком. Так, что года через два Желкевский планировал снизить стоимость паровиков, перевести их на жидкое топливо, да завалить всю Европу "самобеглыми экипажами". Европейцы народ прижимистый, быстро поймут, что лошадь надо кормить каждый день, а паровик может стоять месяцами, пить-есть не просит.

Тем более, что в Европе Никита давно подкармливал два десятка газетных издателей и журналистов, по привычке двадцать первого века. Хлебушек с маслом они вполне отрабатывали, почти десять лет создавали в Пруссии, Баварии, Померании, Саксонии, Франции, Голландии, Испании образ богатой передовой и, главное, щедрой, России. И, естественно, лучшего представителя деловой русской аристократии — графа Желкевского, на десятилетия опередившего своими паровозами, паровиками, биноклями и прочими чудесами техники, косных и отсталых немцев, французов и прочих англичан. Никита лично инструктировал многих журналистов и агентов влияния в Европе, чтобы создавали нужное общественное мнение, нужное для России, разумеется.

Бывший советский офицер не мог простить европейцам и америкосам наглой лжи и двойных стандартов в отношении к России двадцатого и двадцать первого века. Когда русские подавались для европейских обывателей дикарями, неспособными усвоить достижения европейской культуры и цивилизации. А проплаченные американским госдепом российские хапуги кричали, что "эта страна" проклята, народ ленивый и глупый, только Европа и Америка могут дать русским свободу и счастье. Теперь Желкевский не жалел времени и денег для формирования подобного образа, с точностью до наоборот. Журналисты регулярно, в различных изданиях, поливали грязью своих соотечественников, расхваливая Россию, и тоскуя по истинным ценностям человеческого духа, доступным лишь русским.

Только в такой передовой стране, как Россия, можно проезжать тысячи вёрст за считанные дни по чугунке, пользоваться новинками человеческого гения — крикунами, бансами, паровиками, пароходами, снимками и прочим. Даже те немногие железные дороги, проложенные в Европе, купленные европейцами в России крикуны и прочее, совсем не то. Как говорится, и дым пониже, и вода пожиже. Одним словом, только в России человеческий гений способен подняться до истинных высот, а мастер, ремесленник, художник или простой рабочий, может получить достойную оценку своего труда именно в России, больше нигде. Со своей стороны, Желкевский всячески поддерживал эти настроения, постоянно вербуя в Европе квалифицированных рабочих, мастеров, учёных, художников, не забывая подавать всё это с помпой и огромной рекламой. Никита надеялся ещё при жизни увидеть результаты этих трудов, когда надменные французы и чопорные англичане будут считать счастьем отправить детей на учёбу в Россию, да и самим побывать в этой благословенной стране.

Пока же граф любовался своим паровиком, поломавшим многие эстетические традиции восемнадцатого века. Но, возможно благодаря этому, невиданному здесь дизайну, оказавшемся на пике популярности. Лаковое покрытие стального цвета придавало всей конструкции хищный вид. Паровик смотрелся скорее бронетранспортёром, нежели легковым экипажем, и было, отчего. Мощность почти сто лошадиных сил, закрытый кузов из полумиллиметровой листовой стали, широкие окна с двойными стёклами. Отделка снаружи исключительно пижонская, золочёные и никелированные бамперы, диски колёс, ручки и молдинги. Графский герб на дверцах, встроенная рация и два помповых ружья в футлярах под сиденьями, на всякий случай. Пружинная подвеска, восемь колес с резиновыми шинами, три передних передачи, одна задняя.