Прихоти фортуны - [21]
Но сколько, ни думала, ничего придумать не могла. Только каким-то звериным чутьем улавливала надвигающуюся опасность, в которой может оказаться не без участия таинственного графа де Ледреда. И вскоре эти предчувствия подтвердились.
Четырнадцатое столетие знаменовало собой начало длительной, мрачной и позорной охоты на ведьм, идею которой мог породить только развращенный ум и садизм церковников, чьи сексуальные фантазии не находили выхода.
В те времена авторитет сатаны был особенно высок, и его не уставали укреплять богословы с амвона. Фигура дьявола отвратительна и порочна, притягательна и загадочна для умов простых верующих, от которых церковь требовала беспрекословного подчинения и слепой веры в божественное провидение.
Образ сатаны необъясним, обладает магнетизмом, и притягивает слабых людей. Искуситель рода человеческого могущественней, обладает сверхъестественной силой, которая вызывает преклонение. Падший ангел, в былой чистоте своей носивший светлое имя Люцифера, злой дух, изгнанник рая, Князь Тьмы и подземного огня, демон, хищник, полный сладострастия, обольститель девственниц. О, какие поэтические имена, творческий полет фанатической мысли!
Церковь неустанно доказывала реальное существование сатаны, без которого она не могла обойтись, равно как и без бога. Именно противостояние двух начал, тьмы и света, добра и зла есть фундамент, на котором держится прочное здание церкви.
А если есть дьявол, должны существовать и его приверженцы, – утверждала церковь. И они не замедлили появиться. Колдуны и ведьмы – воины сатаны!
Началась охота на ведьм.
Простого доноса личного врага было достаточно, чтобы привлечь обвиняемого к суду. А уж инквизитор с помощью палача мог добиться от жертвы любых, даже самых фантастических признаний.
Но если мужчина изредка имел шанс на спасение, то женщину, попавшую под молот инквизиции, ничто не могло спасти.
По всей Европе запылали костры, пищей которых были безумные фантасмагории, костры, на которых женщин поджаривали как куски мяса.
Пти-Жарден пробуждалась от тяжелого сна, видя над собой все то же мягкое, набухшее влагой небо, дымчатое, с серо-фиолетовой поволокой, в какой-то точке слившееся с морем, где в отдалении качались маленькие рыбачьи лодки. Холмы с обнаженным лесом, с зарослями вереска и дрока по оврагам, где стояла обледеневшая вода, были покрыты инеем, который искрился в серебряных солнечных лучах. От садов в долине поднимался пар. На скалистых склонах темнели сосны с густым можжевеловым подлеском, над отдаленными вершинами стояло белое облако, обещая к вечеру пасть на побережье синими хлопьями.
День только начинался, когда к постоялому двору подкатила крытая повозка, запряженная клячей. Возница был чужаком, в коротких штанах и вислой войлочной шляпе. Подстриженная борода, напоминавшая по цвету пыльную солому, окаймляла его молодое лицо с обветренной пористой кожей.
Из фургона выбрались монах в широком черном плаще и двое солдат, вооруженные пиками, которые они держали остриями вверх. Мужчины не спеша двинулись по бугристой тропе к трактиру, причем монах не удостоил солдат взглядом.
Очутившись в обеденном зале «Каторги», монах откинул капюшон и осведомился у мальчика, спешащего с пустой винной бутылкой и глиняной чашей, где хозяйка заведения и можно ли ее повидать.
Масетт Рюйи не замедлила появиться в дверном пролете. Увидев доминиканца, за спиной которого маячили солдаты, она вздрогнула, налитые щеки еще больше раскраснелись. Трактирщица торопливо вытерла руки о фартук и двинулась к непрошеным гостям.
Подойдя к монаху, Масетт, от которой веяло дымом очага и жареным свиным салом, неуклюже поклонилась, сказала:
– Рада видеть вас, отец мой, под своим кровом.
Хотите, я принесу вам стаканчик провансальского вина? Выпейте с дороги.
– Благодарю, дочь моя.
– А может, отец мой, на обед себе что закажете? Уж не побрезгуйте. Сказать по правде, запасов у нас вдоволь, а гостей что-то бог все реже посылает.
Масетт мельком взглянула на троих чужаков с суровыми лицами горцев, которые, негромко разговаривая на гэльском наречии, уплетали поданное трактирщицей угощение: вареную говядину, козий сыр, цыплят и яичницу, – запивая всю эту снедь вином и шафранной водкой. В дальнем углу сидел крестьянин-француз, чьи зеленые глаза с ненавистью и страхом взирали на доминиканца.
– Нет, трактирщица, обед подождет, – возразил монах. – Пусть меня черт возьмет, если я не вернусь к вечеру. Я по делу сюда.
– Ох, не богохульствуйте! – вскричала Масетт. – А какое же это у вас дело, ваше преподобие?
– В твоем доме обретается некая Жанна Грандье?
– Верно, отец мой, приютила я сиротку, живет.
– Так. Где она сейчас?
– Что это вы удумали, отец? Слыханное ли дело! Она скромная девушка.
– Послушай, – прервал ее монах. – Мне нужна девица Грандье. И ты сейчас приведешь ее, – добавил он, глядя на Рюйи прищуренными глазами с коричневыми набухшими веками.
– А, мать честная! Святой отец, слыханное ли дело! Да еще с солдатами, будь они неладны. Вы уж скажите, сделайте такую милость, что вам нужно от бедной девушки?
– Послушай, жидовка, – теряя терпение, сказал монах. – У меня нет желания тут с тобой препираться. Еще одно слово, и вот как бог свят, я научу тебя быть расторопнее. Живо! – гаркнул он. – Или я переверну вверх ногами всю твою харчевню!
Накануне свадьбы с дочерью богатого купца сын знатного вельможи теряет голову от любви к таинственной незнакомке. На одной чаше весов оказывается богатство, карьера, власть; на другой — любовь. Юноша готов следовать велению сердца, но неожиданно выясняется, что его возлюбленная — рабыня…
Молодой учитель встречает роковую женщину, изменившую его жизнь – элегантную жену своего хозяина…
Шах-Джахан, Владыка Мира, Бич Божий, Тень Аллаха, Завоеватель полюбил один раз и на всю жизнь.А когда умерла его любимая жена Арджуманд и оставила своего возлюбленного одного в бесконечной пустыне мира, великий император Хиндустана решил воздвигнуть в память о своей любви грандиозный и удивительный по красоте мавзолей. По его повелению вознесся к самому небу запечатленный в камне крик о неизбывной боли и вечной любви — белый, как снег, и прекрасный, как цветок, величественный Тадж-Махал.Любовь, верность, ревность, ненависть, жажда власти, предательство, возвышение и падение, кровь, интриги, тайны, месть, мир и война — вся Индия эпохи Великих Моголов предстанет перед вашими глазами в этом полном страсти рассказе о любви, над которой не властны время и смерть…
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».